Евгений Поляков: Двухгодичник. Сказки про Красную армию

Так уж получается, что многим мальчикам, независимо от возраста, начиная с тех, кто только ходить начал, и до убеленных сединами или вообще лысых, иногда хочется в войнушку поиграть. Обычно это тем хочется, кто ни разу даже и не примерялся к лямке солдатской, хотя бы на действительной отметившись.

Сейчас для любителей отведать нелегкого хлебушка солдат и полководцев масса возможностей имеется, от ставшего уже теперь привычным слова «пейнтбол», лазерных тиров, кучи других тиров и полигонов, включая танковые, до банальных компьютерных симуляторов и стратегий. Были б деньги – и почти любой ваш каприз будет удовлетворен. Не то что в наше мохнатое социалистическое время, когда исключительно для пионеров существовала одна-единственная военно-патриотическая игра под гордым названием «Зарница».

Играли в «Зарницу» обычно в лагерях пионерских. Я аж целых два раза удосужился. Насколько помню, цель была найти и захватить знамя противника. Так как пулялок цветными шариками на тот момент у нас не наблюдалось, то прямые поединки решались врукопашную. Бились, разумеется, не до крови (хотя и она случалась). По правилам надо было сорвать с противника какой-нибудь заранее заготовленный аксессуар. Один раз это были собственноручно пришитые бумажные погоны. В другой раз для этих целей использовались нарукавные повязки или шевроны, точнее не помню. Один элемент с противника сорвал – он ранен, два – извиняйте, убит.

Первый мой пионерский лагерь был прямо в родном городе и даже в моей же школе. Приходили мы туда поутру, линейка, наверное, была (не помню), затем нас всякими пионерскими мероприятиями развлекали, а вечером – до дому, до хаты родительской. Всем хорошо: и ребенок под присмотром, по улицам в каникулы не шляется, и родители спокойненько себе работают, об сем не заботясь. Да и развлечения, воспитателями придуманные, не все занудными были. В каком-то из лагерей этих пионерских, мной посещенных, я в кружок чеканки ходил. И даже после выхода из лагеря того на свободу, помню, канючил у родителей купить мне какие-то материалы и инструменты для чеканки. И ведь покупали. Чем бы дитя ни тешилось… Через какое-то время, правда, угас у меня интерес к работе по металлу, как и к маркам и этикеткам спичечным в свое время.

Ой, опять меня занесло. Мы же про «Зарницу». Так вот, про нее, родимую. В первый раз именно в том городском пионерлагере мы в игру эту поиграли. Прямо через дорогу от нашей школы был лесок. Сейчас-то он благоустроенный, дорожки асфальтированные, лавочки, урны, буреломы все расчищены. Любо-дорого смотреть. Только теперь он больше на парк смахивает. А в пору моего отрочества лесопарк тот больше на лес походил (ну и деревья, конечно, выше были). Вот в том леске и разыгрывались события моей первой «Зарницы».

Пришили нам воспитатели наши (или мы сами) бумажные погоны к пионерским рубашкам. Разделили нас на две противоборствующие стороны и послали в горнило «гражданской войнушки». Дальше мы уже среди своих однополчан еще на подотрядики разбились и пошли флаг вражеский искать. В моей боевой группе еще два пионера значились. Кто из нас командиром был, не помню. Наверное, каждый думал, что он тут главный. Стали мы тихонечко, по-за кусточками, избегая открытых пространств, двигаться в сторону от своего флага. Разумно предполагая в противоположной стороне флаг конкурентов разыскать. Двигались мы так, двигались, завернули за кустик один, а там… ба! – мужик или парень какой-то валяется. Это мы только потом поняли, что он пьяный был, а тогда не врубились.

Увидели валяющегося – и нет, чтобы убежать, а мы остановились как вкопанные и шушукаться начали. Тут он возьми да и проснись. Встал он, пошатываясь, и взор своих мутных глаз на нас пытаясь сфокусировать. Мы чуток отодвинулись от него назад, но опять почему-то бегством не стали спасаться. И тут у мужика или парня в глазах искорка разума блеснула и разгораться начала. Он погоны наши увидел.

Шагнул он нетвердой походкой к ближайшему из нас (это точно не я был) и вопрос задал:

– У тебя брат старший есть?

– Н-е-е-т, – промямлил мой «боевой» товарищ.

– А вот если б был, и пришел он из армии, да увидел бы на своем младшем брате погоны эти, то подошел бы он к нему, сорвал их и сказал: «Хватит, отвоевались, пущай другие воюют».

Все это сопровождалось реальным срыванием погон с ближайшего моего сослуживца.

Нам бы хотя бы здесь – взять и убежать, но мы как под гипнозом были, только чуток назад пятились и на парня этого пялились, как кролики на удава. За первым разжалованным последовали второй и третий, включая меня, а мы все не убегали. Как уж мы дальше из этой истории выкрутились, хоть убей, не помню. Может, пионервожатый появился или парень тот опять спать завалился. Честно не помню, но выкрутились как-то, и без каких-либо ощутимых последствий. Если, конечно, не считать, что нас все-таки «убили», согласно правилам «Зарницы», и без единого боестолкновения с «реальным» противником.