Маша Трауб: Падшая женщина

У мужчины зазвонил телефон. Он слушал и отвечал коротко «да», «нет», «хорошо».

Поговорив, аккуратно убрал телефон в карман.

– Это звонила бабуля? – спросила Вика, заранее зная ответ.

– Да, – кивнул водитель.

– И что она сказала?

– Чтобы я о вас позаботился. И отвез домой. У нее красивый голос.

– Да, это все говорят, – улыбнулась Вика.

У бабули даже в старости сохранился грудной, чуть хрипловатый низкий голос. Совсем молодой. Вика еще в детстве любила слушать, как она читает ей сказки. И слушала не ради того, чтобы узнать про дракона или принцессу, а ради бабулиного голоса. Она могла слушать что угодно, лишь бы читала бабуля. Впрочем, судя по фотографиям, бабушка в молодости была писаной красавицей. Вика даже ей завидовала и удивлялась – почему ей не передались бабулины брови, высокие скулы, густые волосы, длинные ноги. Вика была в отца – низкорослая, коренастая, ширококостная. Впрочем, по-своему милая и даже очаровательная, но все же ей было далеко до бабулиной красоты. Да и Викина мама была не так уж хороша собой. Как будто все отпущенные природой прелести достались именно бабуле, враз растратив выданную на несколько поколений красоту.

Водитель смотрел куда-то вдаль. Вика проследила за его взглядом, пытаясь разглядеть на горизонте то удивительное, что так привлекало его внимание.

– Поедем назад? – спросила она, не разглядев ничего особенного.

– Не надо спешить. Нужно подождать, – ответил водитель.

Вика непроизвольно состроила гримасу – чего ждать, кого, зачем?

И вдруг она услышала голоса. Совсем рядом. Жена водителя с кем-то разговаривала, с женщиной. Судя по всему, они стояли совсем рядом, за кустарником. Но добраться до них было невозможно – Вика побежала назад по тропинке, надеясь, что голоса не смолкнут. Она свернула левее и вдруг оказалась на участке, который до этого не видела, – чистенький, новый участок, состоящий из десятка ухоженных могил. Здесь были протоптаны аккуратные тропинки, не было сорняков, а ограды сияли свежей краской. Около одной из могил стояли девочка и мальчик. Девочке было лет десять, а мальчику на вид – лет шесть. Девочка вытирала тряпочкой скромную плиту, а мальчик носил воду из колонки. Дети посмотрели на Вику с интересом, но от работы не отвлеклись. Вика стояла и смотрела, как девочка аккуратно и ловко выжимает тряпку, и удивлялась ее спокойствию, размеренности движений.

К девочке подошла пожилая женщина и указала, где еще нужно протереть. Жена водителя помахала Вике рукой.

Бабуля была против присутствия детей на кладбище. Она была убеждена, что детям там не место. И никому не место, говоря откровенно. Бабуля терпеть не могла похороны, на которые ее звали с завидной регулярностью. Она всегда по этому поводу шутила, считая, что в свои годы имеет полное право шутить на тему смерти.

– Опять получила приглашение, – сообщала она Вике, – вынуждена отказать. На свадьбу бы пошла, но никто не зовет. Никто не женится, все только умирают.

– А кто умер?

– Лена. Соседка с третьего этажа.

– Так вы же с ней дружили столько лет. Не пойдешь?

– Не пойду. Она знала, что я не пойду. Я ее поставила в известность еще при жизни. Так что она на меня «не рассчитывает», – улыбнулась бабуля. – Не нужно все это ни ей, ни мне. Я ее и так помнить буду.

Когда умер дедушка, бабуля уехала его хоронить одна. Даже дочь, Викину мать, не взяла. Впрочем, та и не особо рвалась. У матери Вики отношения с родителями были напряженными – они общались на расстоянии, жить вместе никогда не могли. Зато Вика обожала бабулю, которая была ей и лучшей подругой, и главным советчиком. Бабуля была для Вики ближе матери. Даже сейчас, когда Вика выросла, с бабулей она разговаривала и виделась чаще, чем с мамой.

О том, что дедушка умер, Вика узнала спустя года два после его смерти и долго не могла понять, почему бабуля скрыла это от нее.

– А зачем тебе было знать? Что бы это изменило? – удивилась бабуля, когда Вика заявила, что должна знать правду.

– Но ведь он был моим дедушкой! – Вика чувствовала себя обманутой.

– И что? Он умер. Ты его хоть помнишь?

– Помню! Очень хорошо помню!

И вот здесь Вика бабулю обманула. Да и себя, наверное, тоже. Ей только казалось, что она хорошо помнила дедушку. На самом деле она помнила его по рассказам бабули. С ее слов, дедушка брал маленькую Вику на рыбалку, водил в лес собирать грибы, подарил трехколесный велосипед и большую куклу. В Викиной памяти остались велосипед и кукла, грибы в лукошке, но дедушки в воспоминаниях не было – ни его лица, ни фигуры, ни слов. Впрочем, для Вики главным человеком оставалась бабуля. Даже мама была вынужденной заменой бабули, а не наоборот. Бабуля заменила Вике всех родственников, вместе взятых, включая скоропостижно скончавшегося отца.