Татьяна Догилева - Тогда, сейчас и кот Сережа

Да, так в этой студии было дело и поставлено. Девочки вообще занимались только до 5-го класса, а потом, кому рекомендовали или кто сам хотел, пробовали поступать – кто в Московское хореографическое училище, а кто в цирковое. Такие дела.

Без всякого блата и взяток несколько девочек поступили в эти экзотические для нашего понимания учебные заведения и стали для нас совсем небожительницами. Они каждое утро с сумкой «Аэрофлот» через плечо ехали через всю Москву учиться на циркачку или балерину. Ошеломительно! Я даже не завидовала, я просто смотрела на них не дыша. Жизнь мне моя очень нравилась, я всем была довольна, но натура я была исключительно романтическая, и хотелось мне чего-то необычного, страшно хотелось! А что может быть романтичней, чем стать циркачкой? Да ничего! Даже балерины рядом не стояли. Цирк! Цирк! Цирк!

Так вот что Наташа учудила: она поступила в Московское цирковое училище! Да! А гибкости у нее отродясь не было, она еле на мостик вставала, а про шпагат я вообще не говорю… Тетя Люся купила ей сумку «Аэрофлот», и она вся такая загадочная и недостижимая стала, рассказывала иногда про уроки: то жонгляж, то эквилибр… Ух! Слова-то какие!

Ну вот и я весной, ближе к окончанию своего четвертого класса отправилась по проторенной Наташей дорожке в это самое цирковое училище поступать. Ну что сказать? Дошла я до последнего тура, училище было всего одно на весь Советский Союз, а девочек набирали то ли пять, то ли семь. Конкурс немыслимый. И вот на последнем туре за меня разразился целый бой среди приемной комиссии. Я стояла посреди круглой аудитории, сначала строгий мужчина продемонстрировал мою умопомрачительную гибкость (я чувствовала, что я ему нравлюсь, что он за меня), потом растяжку, а потом просто стояла в купальнике спортивном и слушала, как ругаются взрослые. Одни меня хотели брать. И считали мои способности исключительными, а другие не хотели почему-то.

Долго так ругались, даже голос стали повышать друг на друга, вот я и услышала: «У нее не сценическая внешность!» Опа! А что это такое? Я и знать не знала, и никто мне об этом и не говорил никогда…

И не взяли они меня в цирковое… Другую девочку взяли, не такую гибкую, зато из цирковой семьи, мы уже все про всех знали, претендентки. Та девочка плакала от счастья, а я – от горя. Долго и горько. И от того, что не пустили в мечту, и потому, что там, в кулуарах, я услышала, что не взяли меня, потому что я очень некрасивая. Вот так расшифровывался термин «несценическая внешность».

О боже! Сколько всего отчаянного было в моей голове целый месяц! Какие только мысли не приходили! Да, ровно месяц. Как-то так получилось. Мама устала от моих постоянных слез и, не выдержав, просто рявкнула: «Хватит слезы лить!» Грубо так, жестко, ей, поди, тоже несладко было, что дочь соседки приняли куда-то, а ее дочь забраковали. Тоже, небось, переживала сильно, но я о ней не думала, я упивалась своим горем и отверженностью и потихоньку придумывала, как мне жить с моей некрасивостью. И придумала.

Из книжек прочитанных вспомнила, что главное – это упорство и труд. Вот так просто. И сразу мне полегчало, я злобно взбодрилась и отправилась поступать в спортсменки, не пропадать же добру, в смысле гибкости и растяжке.

Верная мама отправилась со мной. Приехали мы в спортклуб «Крылья Советов», потому что мы только про него знали, и стали ходить по секциям. На тренеров по спортивной гимнастике я произвела большое впечатление, они только и твердили мне: «Приходи прямо завтра, сразу по какому-то разряду будешь заниматься!» Но меня это не устроило. Что это вот так просто «приходи»! А конкурс? Мне надо было пройти чертов конкурс, чтобы доказать себе что-то.

Ну я и узнала, что самый несусветный конкурс – на художественную гимнастику. Туда-то я и отправилась. И была принята. И была злобно счастлива.

На кого я злобилась? Не знаю, во всяком случае ни на кого конкретного, на судьбу, может… Надо сказать, что выбрала я совершенно не свой вид спорта, мне бы все-таки в спортивную надо было или в акробатику, где риск, азарт, ну чтобы на цирк похоже было, а художественная гимнастика тогда больше на балет походила, но дело было сделано. Прозанималась я несколько лет и дошла до первого разряда.

Потом наша группа развалилась из-за всяких интриг, и у меня появились другие интересы – актерские, гимнастику я бросила, но она мне долго еще снилась. Снилось, как я лечу в затяжном прыжке-шпагате… А Наташу к 7-му классу из училища отчислили. Она вдруг стала очень расти и округляться, не толстеть, а женственность в ней очень проступать стала, а ни гибкости, ничего другого они у нее развить не смогли. А может, и самой Наташе расхотелось быть циркачкой, мы уже поумнее стали, понимать начали, что жизнь – штука непростая и не все как в кино. Стала она очень красивой и яркой девушкой, невероятной какой-то. Но потом мы переехали и перестали со временем общаться совсем.