Не понять не ждавшим им,
как среди огня
ожиданием своим
ты спасла меня…
Тогда многие девочки увлекались стихами Щипачева «Любовь не вздохи на скамейке и не прогулки при луне», но Таня под глубоким секретом призналась Оле, что ей совсем не нравится Щипачев и что она, стыдно признаться, мечтает именно о прогулках при луне. Да, гулять при луне, держать за руку любимого единственного человека, слушать, как шепчутся цветы и нежно поет соловей. Пусть это мещанство, но даже Пушкин писал о розах и соловьях.
Оле мучительно хотелось крикнуть: «А как же я?! Разве мы не будем гулять вместе?». Но не хватало показаться глупой и смешной.
В том году в классе началось страстное увлечение Пушкиным. Будто благодаря Кире и ее знаменитому предку тоненькая ниточка протянулась от великого далекого поэта лично к ним, ученикам восьмого класса простой московской школы. Все девочки на спор учили отрывки из Евгения Онегина – кто больше запомнит, Оля, например, помнила подряд почти четыре главы, с начала и до «поклонник славы и свободы…», а Таня – две, но самые неожиданные и сложные – «кого любить, кому же верить, кто не изменит нам один…».
Вообще оказалось, что у Пушкина на любую тему можно найти подходящий стих или хотя бы строчку, у них в школе даже одно время появилась привычка вовсе не говорить своими словами, а только пушкинскими фразами. Например, Светка Баранова поет на школьном вечере, а кто-то из зала громко шепчет: «То как зверь она завоет, то заплачет как дитя!». А когда их классная руководительница Нина Васильевна стала хвалить отличника Козырева за сочинение, даже тупой Бутенко вдруг выпалил: «Его пример другим наука; но, боже мой, какая скука!». И сразу посмотрел на Киру – оценила ли она его остроумие.
Вот именно. Это было самое обидное! Все всегда смотрели на Киру.
Только подумать, как ждали объединения школ, и какое их постигло разочарование! В класс явилось пятнадцать кривляк и болтунов, почти все на голову ниже девчонок, дружить с ними не было никакого интереса. А как сердились учителя! Вернее, учительницы. Нина Васильевна даже не пыталась скрыть раздражения, только и слышалось:
– Левина! Надеюсь, мой вопрос не слишком отвлекает тебя от общения с Петровым? Он ведь лучше знает тему, зачем слушать преподавателя!
– Бутенко, я понимаю, что тебя интересует только новая прическа Горячевой, но, может быть, все-таки сделаешь одолжение и повернешься к доске?
Конечно, раздельное обучение очень устраивало Нину Васильевну да и многих других учителей – ни страстей, ни романов, только труд на благо общества! Тридцать душ послушных положительных учениц. Или, точнее сказать, наивных дур. Однажды они вместе со Светкой Барановой готовились к экзамену по литературе, перечитывали про Печорина, и вдруг Таня спросила:
– А почему Белла не забеременела от Печорина? Или у них не было отношений и она оставалась девственницей?
Оля почувствовала, что краснеет, как вареный рак, потому что ее давно мучил вопрос именно на эту ужасную тему. Не маму же спрашивать и не учительницу в школе!
– А как вообще можно узнать, девственница или нет? Как Печорин мог это узнать?
И было им обеим, между прочим, по пятнадцать лет!
Светка Баранова тогда просто рухнула на кровать и стала трястись, как больная. Они с Таней даже испугались.
– Вы что… девочки, миленькие… вы на самом деле не знаете?!
Светка, конечно, знала. И быстренько им объяснила про девственную плеву и прочее. А заодно про то, что беременности можно избежать, причем существуют разные способы. Но как было соотнести это знание с образом лишнего человека в русской литературе?
Почему от юности осталось такое ощущение скудности и неловкости? Ведь все были примерно одинаково одеты, все неважно питались, все жили в коммунальных квартирах?
Все, но не Кира! Любые спортивные тапочки на ее ногах напоминали красивые туфли, а короткая стрижка казалась роскошнее Таниной прекрасной косы. Как ей это удавалось? Даже недавно введенную школьную форму, глухое коричневое платье с черным фартуком, Кира носила не так, как все девочки – она не пришивала белый воротничок и манжеты, а поддевала под платье тоненькую светлую блузку с отложным воротником. Причем каждый день блузка была другого оттенка – то розовая, то кремовая, то совсем белая!
Боже, какая у них была глупая и неудобная форма! Каждый день одно и то же школьное платье, под мышками вечно выступали отвратительные серые полукружья. Но кто мог достать блузку, как у Киры! Уж не говоря про дезодоранты, слова такого не слышали. Правда, вскоре появились в продаже «подмышники» – тканевые прокладки, которые пришивали изнутри на несколько дней, а потом отпарывали и стирали отдельно. Вечная канитель и неудобство!
Читать дальше