Александр Смоленский: Кремлевский опекун

– Вот видите, – охотно согласился Тьерри.

– Жаль, что вы, Борис Фиратович, позволили себя уговорить, пока я валялся в больнице, и не дали все материалы в прессу.

– И что бы это дало? – усмехнулся Пьер. – Прессе нужны сенсации, но сегодня, особенно в вашей стране, она никого не способна защитить. И потом, мне представляется, что ваших «силовиков» сейчас смущает в выборе средств только то, что у нас остаются не выложенные публично козыри. Разве я не прав, месье Мацкевич?

Аналитик перегнал мундштук из одной стороны рта в другой и согласно кивнул:

– В этом Александру Павловичу надо отдать должное. Он настоял. Из него вообще мог получиться неплохой разведчик.

– А что, начальник сыскного агентства плохой получился? – с наигранным вызовом спросил Духон.

– Во-во! – не удержался Багрянский. – У нас любой крупный бизнесмен это и разведчик, и политик, и военный стратег! Теперь еще и сыщик. Весело живем, господа.

Очередь на регистрацию почти вся растаяла. Впереди Пьера и детей оставалось еще несколько пассажиров. Тем не менее Духон деликатно взял француза за рукав пальто и отвел в сторону.

– Значит, как договорились. Ждете, когда завещание вступит в законную силу. Это полгода, а то и год. Так ведь?

– Примерно так. Пока здесь Инюрколлегия завершит повторные экспертизы, сверки и прочее. Пока канадцы всё не вылижут, они не успокоятся. Так и получится год.

– Хорошо, допустим. А что потом? Я все же против того, чтобы подвергать неоправданной опасности детей и теперь уж и их детей. Они ведь также уже наследники вашего друга Андре Орлова?

– Не знаю, как и быть. Наш юный граф предупредил знаете о чем?

– Интересно узнать…

– Он, видите ли, не собирается долго задерживаться за границей. И как только Настя родит, он сразу же вернется домой, в Россию. Правда, не решил куда. К Добровольскому, в Москву или в Новочеркасск, к той женщине, которая знала его маму, Аглаю.

– Ну и что здесь такого? – не понял Духон.

– Так я недоговорил, месье Александр. Он еще сказал, что наследство, деньги его не интересуют. Они столько принесли ему и Насте беды, что он и слышать о них не желает. Вот так. Наследство его не интересует. Словом, Дима хочет от него отказаться. Правда, и тут у него каша в голове, не знает, в чью пользу отказаться.

– Эх, если бы об этом пронюхал наш конкурент Островцов и иже с ним. Вот бы воспряли душой. А что? Россия – родина графа, родина этих детей… Вам, кстати, не кажется, дорогой Пьер, что, когда граф Орлов завещал наследство родственникам в России, он прекрасно отдавал себе отчет, что наследникам, кто бы они ни были, не переварить этот пирог? Мы – не Франция и не Канада. У нас другие институты. Понимаете, к чему я клоню?

– Что уж тут не понять. Мне, признаться, все равно, как потом повернется. Моя задача – лишь довести Дмитрия Волосова-Орлова до вступления в наследство. А что дальше? Я уже далеко не юноша, и на подвиги сил больше нет.

– Понимаю, – согласился собеседник. – Мы тоже по большому счету спасали детей и о том, что они наследники, узнали в последний момент. Все это так. Но ведь пока суд да дело, кто-то же должен управлять этой махиной?

– Управлять будет попечительский совет, – немного подумав, ответил Тьерри. – Возможно, все-таки во главе со мной. Пока они не вырастут и на чтото решатся… – Пьер кивнул в сторону молодых людей, нежно о чем-то воркующих под аккомпанемент беспечного лепета Оксанки. – И знаете, что я сделаю в первую очередь? Догадайтесь! Хотите пари, что не угадаете? – продолжил француз.

– Почему только я должен идти на пари? Пусть все участвуют. Так даже будет интереснее.

– Принимается. Господа, идите сюда на минуточку. – Тьерри позвал мужчин.

Он коротко изложил суть пари.

– Наверное, захотите пожертвовать средства детским домам, где воспитывались дети. Не такое уж плохое воспитание получили, – недолго думая, первым откликнулся Багрянский.

– Близко, – улыбнулся спорщик с французской стороны.

– А мне представляется, что вы создадите Фонд имени графа Орлова, которым отмечались бы все благие дела в России. Представляете, сколько хороших людей можно осчастливить?!

– Тоже близко.

– Мне что-то ничего не приходит на ум, – признался Мацкевич. – Можно, я потом как-то погадаю или даже придумаю?

– Ваша очередь, Александр, – засвидетельствовал Тьерри.

– Подождите секундочку. – Похоже, Духон тоже не знал, что сказать. Потом вдруг оживился от осенившей его мысли. – А как вы посмотрите на то, Пьер, если обладателю наследства или его управляющему расстаться с военным бизнесом? Так будет гораздо спокойнее в будущем Димке, Насте, их детишкам. Кстати, кто там у них на очереди? – Духон посмотрел на Настю.