Петя Шнякин - Записки из сабвея, или Главный Человек моей жизни

Ребята выпили на посошок. Я их до двери проводил. Любка шепчет:

– Ты что, Петя? Поехали с нами, она же вольтанутая! Я тебе в Останкино знаешь, сколько таких найду?

Я вернулся в комнату. Она стелила на диване.

– Ну что, в ванную пойдёшь?

– Да… да… я быстро…

Стелла достала из шкафа полотенце:

После душа я оделся и тихонько приоткрыл дверь в коридор. Всё боялся, что бабка увидит и вытурит. Бесшумно прокрался в комнату и запер дверь на ключ.

Стелла сидела на диване, прикрывая грудь плюшевым медведем. Прикол, что ли, какой?

– Петя, у меня подушка только одна. Подержи. Я щас наволочку на него надену. И подглядывать не будет…

– А ты свет погаси, он не увидит.

– Нет, я при свете люблю… Тебя раздеть?

– Да я сам.

– Петя, подожди… подожди… – Она вывернулась из-под меня, лицом упёрлась в живот и, жарко дыша, начала сползать вниз…

В те далёкие годы бабы минетом нас не часто баловали. Когда в школе учился, это считалось постыдным, нехорошим делом.

– А знаешь, Серёга Васин Ленку-то завафлил!

– Врёшь ты…

– Ничего не вру, он мне сам вчера о ней болтал!

Вот такие разговоры доводилось слушать на большой перемене в туалете. А про куню вообще никто практически не слышал.

Я пару раз по пьяни пытался напрячь первую жену с оральным сексом, но, заполучив такой подарок, она толком не знала, что с ним делать – просто держала во рту, и всё… А тут ураган какой-то!

– Стелла, я уже не могу… Стел, я же щас…

Она, не отрываясь от дела, кивнула в такт головой и произнесла невнятно:

– У-гуу…

Наконец я не выдержал. И всё, что было во мне, – похоть, желание, любовь, блаженство – выплеснулось со стоном…

Я посмотрел на её лицо. Оно казалось каким-то страдальческим и приобрело багровый цвет. Я испугался. Может, подавилась?

– Стел, ты чего?

– Ничего… я трахаться люблю… мне приятно очень…. А кончаю только так.

Мы лежали на диване, курили дефицитную «Яву». Стелла казалась теперь близкой и родной.

– Ну что, Петь, вмажем за знакомство?

– А тебе что, на работу тоже можно не идти?

– Я не работаю. Я проститутка.

– Как… проститутка?..

Я слышал о проститутках, но они должны были обитать где-то в недоступных для меня местах – «Интуристе» или «Космосе». А тут лежит рядом со мной. Женщина, в которую я уже успел влюбиться. Сели за стол. Выпили.

– Стел, а тебе нравится заниматься… вот… этим… со всеми?

– Ну, бывает, мужики нормальные попадаются, выпьешь – и ничего… А вчера… такой гад! Я из-за него потом в кафе нажралась. И сумочку мою с деньгами стырили. Я же вас-то позвала, чтобы выпить ещё. И справка в сумке была.

– Какая справка?

– Да для мусоров. Чтоб не доёкивались со своим тунеядством. У меня профессор один знакомый, ну, клиент мой, каждый семестр справки делает, что я студентка института культуры.

– И что теперь?

– Позвоню, ещё нарисует…

– Стелла, а тебе сколько лет?

– Двадцать девять.

– А что ты потом будешь делать?

Мне стало очень жалко её. Но жалость эта была необычной. Раньше на Руси говорили: жалкий ты мой, то есть любимый…

– Стел, давай я женюсь на тебе? У меня денег немного, но я пить брошу, пахать на работе начну. Проживём.

– А ты что, холостой?

– Женатый. И сын есть. Я ему помогать буду.

Проснулся в три дня. Денег ноль.

– Стел! У тебя телефон подключен?

– Да… – прошептала она сквозь сон.

– Ген, здорово! У тебя денег от вчерашнего не осталось? Нет? Займи где-нибудь. Я завтра точно в Волоколамск еду, мне на билет рубля три надо. И водки купи похмелиться.

– И шампанского, жених! Цветов от тебя точно не дождёшься! – Стелла проснулась и, вытащив из наволочки медведя, махала мне его лапой.

– Гена, ты помнишь, куда ехать?.. Ага. На Арбат… Как не дадут? У вас там больных, что ли, нет? Отдам лекарствами без переплаты. Да, и шампанского купи.