Александр Звягинцев - На веки вечные

Ребров от души расхохотался.

– Пегги, минуту назад вы предлагали, словно Клеопатра, свою ночь в обмен на подробности приговора!

– А что прикажете делать?!. Побудете в шкуре журналиста подольше, поймете, что за работенку вы взялись выполнять!

– Кстати, что касается вашего чудного предложения…

– Вам есть что сказать по поводу приговора? – вскинулась Пегги. – Ну, не томите же меня!

– Увы, Пегги, – развел руками Ребров. – Я просто хотел вам сказать, что вы обратились со своим завлекательным предложением не по адресу. Откуда журналистам это знать? Вам нужно было предложить это членам суда.

Пегги капризно сморщила носик.

– Я сделала такое предложение одному очень осведомленному человеку оттуда… Тем более, мне казалось, он ко мне давно неравнодушен.

– Ну и что же он?

– Свинья! Самая обыкновенная свинья. Сказал, что послезавтра он к моим услугам… Можно подумать, он мне будет нужен послезавтра, когда о приговоре будет знать уже весь мир!

– Кстати, а где наш друг Крафт? – поинтересовался Ребров.

– Вертится где-то поблизости. Он теперь очень занят – скупил столько мемуаров, что не знает, как их теперь все выгодно продать. Ну, ничего, за Алекса я беспокоюсь в последнюю очередь!

Мир узнал приговор на следующий день. Сначала были названы оправданные. Их оказалось трое – Шахт, Папен, Фриче… Освобожденные прямо в зале суда, они уже в перерыве заседания раздавали интервью и проводили пресс-конференции.

Затем началось последнее заседание. Скамья подсудимых была пуста. Они появлялись из тьмы бесшумно открывающейся двери по одному в сопровождении конвоиров в белых касках, и каждому председатель суда лорд Лоуренс зачитывал, какая мера наказания ему отпущена.

Первым ввели Геринга.

«Обвиняемый Герман Вильгельм Геринг, Международный военный трибунал приговаривает вас к смертной казни через повешение»…

«Случилось так, что мне было поручено провести на Нюрнбергском процессе последний допрос. Это был допрос свидетеля Вальтера Шрайбера, профессора германской военно-медицинской академии, бывшего генерал-майора, специалиста по гигиене и бактериологии. Он рассказывал о подготовке германским главнокомандованием бактериологической войны с помощью возбудителей чумы и опытов над живыми людьми».

Барон и Олаф ужинали вдвоем как в старые добрые времена. Стол был тщательно сервирован – белоснежная скатерть, туго накрахмаленные салфетки, старинный форфор и серебро, прекрасное вино, изысканные блюда, которые подавал старый вышколенный слуга…

– Итак, смертная казнь через повешение для одиннадцати, – хладнокровно сказал барон, откладывая в сторону газету.

– А для остальных – пожизненное заключение или тюрьма на двадцать лет, – уточнил Олаф.

– Да-да, я помню, – рассеянно повертел в руке тяжелую вилку барон.

– Приговоренные к повешению направили апелляцию в Контрольный совет по Германии с просьбой заменить повешение расстрелом… Геринг, правда, не стал этого делать.

– Думаю, просто понимает, что это бесполезно.

– Но за него это все-таки сделал адвокат.

– Бесполезно, мой мальчик, это уже бесполезно. Дело закрыто. Я получил сообщение из Лондона… Лейбористское правительство рассмотрело на внеочередном заседании вопрос о ситуации в Нюрнберге.

– И?

– И член Контрольного совета, Главный маршал авиации Великобритании Дуглас, получил секретную телеграмму: не удовлетворять никаких прошений и не допускать никаких изменений в приговорах. Англичане не собираются прощать Герингу «ковентризацию».

– «Ковентризацию»?

– Ну, ты помнишь, как люфтваффе Геринга снесли к черту город Ковентри ударами с воздуха? С тех пор орлы Геринга очень полюбили этот термин – «ковентризация». Им это казалось очень забавным. Не знаю, как сейчас.

– Но ведь потом был Дрезден, когда англичане снесли город, в котором в отличие от Ковентри не было военных заводов, – решил напомнить Олаф.

– Да, – согласился барон, – там вообще никого не было, кроме беженцев. Но об этом должны помнить мы – немцы. А англичане помнят про Ковентри.

– Русские тоже настроены непримиримо.

– Разумеется. Меня беспокоит другое. Мы перестали получать информацию из Москвы. Боюсь, наш агент там раскрыт. Так или иначе вопрос с казнью Геринга закрыт. Его повесят. Остается другой вопрос: мы поможем рейхсмаршалу Герингу избежать позора петли?