Александр Дьяченко: В круге света (сборник)

– Вадик, теперь все будет хорошо. Давай скорей поправляйся и рванем мы с тобой в баню, как ты и хотел.

Гляжу, он мне в ответ головой качает.

– Что, не хочешь в баню?

А он тихонько так мне в ответ шепотом:

– В храм, бать, сразу, как выпишут.

Старые знакомые если и звонят, то почему-то очень поздно, чуть ли не к полуночи. Сам я после девяти вечера стараюсь никого не тревожить, а мне все равно звонят. Батюшке можно, у него работа такая.

Беру трубку, оттуда восторженный пьяный голос:

– Батя, узнаешь? Это я!

Как не узнать? Сколько я уже с тобой мучаюсь!

– Костя, ты куда пропал, почему не вижу тебя в храме? Мы с тобой и за рулем по дороге несколько раз пересекались. Рукой тебе машу, а ты отворачиваешься. Не замечаешь, что ли?

– Да все я замечаю, батюшка. Стыдно мне, вот и отворачиваюсь. Сейчас напился и решился наконец позвонить.

Константин – целая эпоха в моей жизни. В первый раз, уже больше десяти лет назад, я увидел его в больничной палате. Врачи только-только вывели парня из передоза, и он, черный, с трясущимися руками и опухшими веками, упорно повторял мне, что «завязать с герычем» ему ничего не стоит. Вот с этой самой минуты он торжественно дает мне обещание, что все, больше никогда.

Ростом метр девяноста, службу прошел в морской пехоте. Он даже собственную систему единоборств разработал, натаскивая сотрудников для охранных контор. Вон ручищи какие, пальцами гвозди-двадцатку гнет. Казалось бы… а героин сильнее.

Самый конец девяностых, предчувствие нового тысячелетия. Человечество собирается праздновать миллениум, а у нас повальная героиновая эпидемия. Да что мне вам рассказывать, кто не видел эти кучи шприцов под балконами? Стоит только солнышку пригреть, снег сходит, и вот они, точно окурки под окном заядлого курильщика.

Незнакомая женщина подходит и просит:

– Батюшка, мне бы квартирку освятить.

Потом встречает и показывает просторную четырехкомнатную квартиру:

– Здесь мы с мужем и живем, был еще у нас сыночек, Юрочка, да умер недавно. О, он у меня такой замечательный, – словно хвалясь заморским товаром, продолжала женщина, – не курил, не пил, хорошо учился. Вот, пожалуйста, смотрите, это его портрет. Мы с отцом его очень любим, очень. А это пианино, Юрочка с отличием окончил музыкальную школу. И между прочим, – она подняла пальчик вверх, – ему пророчили большое будущее. На этом диванчике наш мальчик и умер. Вы, батюшка, станете водичкой брызгать, сюда, пожалуйста, полейте как следует.

– От чего он умер?

– Как «от чего»?! Вы что, с луны свалились? Наркотики, батюшка, героин. Это так страшно. Вы себе представить не можете, как это страшно. За каких-то пару лет наш Юрочка из доброго послушного мальчика превратился в дикое животное. Под конец жизни он делал себе уже три укола. Три грамма в день, Юрий тащил из дому, что только можно было продать. Мы от него прятали все, что представляло хоть какую-то ценность. А он все равно находил и уносил. К нам невозможно было зайти в гости и вещи без присмотра оставить. Мальчик вроде как лежит и дремлет, но стоило только кому-нибудь из моих подруг неосторожно повесить сумочку в прихожей, и все, нет кошелька. Как я его только не ругала, так прямо ему и кричала: «Ты крыса! Подлая, гнусная крыса! Чтобы тебе эти деньги поперек вен стали!» Куда мы только не обращались, все бесполезно. Врачи разводили руками: «Ждите конца». И мы ждали. Последние дни я совсем не выпускала его из дому, он бился в ломке и умолял дать ему дозу. «Мамочка, родненькая, я обязательно брошу, только дай мне дозу, одну-единственную, последнюю! Прошу тебя!» Я посмотрела в лицо моему сыну и не увидела его глаз, вернее, глаза-то на месте, но за ними ничего нет, пусто. Одна только шкурка и осталась от моего сыночка. И тогда я пошла и купила ему последнюю дозу и даже помогла сделать укол. Сделала и ушла из дому, где была, куда ходила, ничего не помню, но когда вернулась, Юрочка уже был холодный. Местечко на кладбище я купила заранее, в хорошем месте, мальчику бы понравилось.

Женщина вызвала такси, и мы проехали на кладбище, благо все у нас рядом. Место на самом деле хорошее. Придя на могилку и присев на корточки, она принялась вырывать сорняки и одновременно с сюсюканьем приговаривать:

– А вот мамочка к Юрочке пришла. Мальчик соскучился по маме, правда? А я не одна, посмотри, кто со мной, узнаешь? Батюшка к тебе пришел, сейчас он помолится, и Юрочка снова будет баиньки.