Ринат Валиуллин: В каждом молчании своя истерика

– Зря не пошел, думаю, у тебя бы получилось. Для мужчины флирт – это система Станиславского, которую ему надо ставить постоянно, как общеукрепляющее.

– Ты права, людей тянет к сцене, одним хочется смотреть, а другим – играть, и тем и другим не хватает разнообразия, – наполнил я бокал и снова протянул Ларе.

– Как в целом у тебя? – бросила в мой бокал два кубика льда Лара.

– Не так как в кино: работы много, любви мало.

– Но роль-то у тебя главная?

– Скорее второго плана.

– Легкое ощущение профнепригодности? – толкала соломинкой лед в фужере Лара.

– Раньше было такое: что это не твое, что твое гораздо значительней. Стоило только задуматься о смысле жизни, хотелось бежать без оглядки, – смахнул я крошку со стола, легким щелчком среднего пальца. Та полетела к стройным ножкам соседнего столика.

– Вредно много думать о смысле жизни.

– Да, это словно в пропасть смотреть, пытаясь взять на мушку цель своей жизни, – нашел я еще одну и перезарядил ружье.

– Взял?

– Вроде того.

– И что же оказалось целью?

– Оскар.

– То есть?

– Я понял, что для полноты жизни, очень важно увидеть себя со стороны и все время держать в поле зрения. «Я» должно следить за Оскаром, чтобы объективно ощущать этот мир. И тогда жизнь твоя проходит в формате 3D. В нас настолько много «Я», что оно заслоняет само наше бытие.

– Получается?

– Когда чувства не мешают, получается, – сделал я второй выстрел и пуля попала в цель. Однако на выстрел никто не отозвался, даже не оглянулся.

– А ты не боишься раздвоения личности?

– Пойми речь не идет о раздвоении. Если «Я» отвечает за продвижение личности, за положительную динамику, то Оскар – за целостность, за общую картинку.

– А сейчас я с кем общаюсь с Оскаром или с тобой?

– Слушает Оскар, а говорю я.

– Скажи мне, что это шутка, и я поверю, – отпила из бокала Лара.

– Да, нет же. Разве с тобой не бывало такого: иногда бывает человек говорит, а ты не слышишь его, думаешь о своем, вот я, например, говорю, а ты не слушаешь, – улыбнулся я. – Это все происходит оттого, что «Я» в тебе доминирует.

– Я думала, что подсознание бережет разум от лишних слов.

– Нет, скорее бессознательное. То есть «Я» в этот момент полностью поглотило сознание. Вижу, мое «Я» тебя загрузило?

– Да уж, никакое сознание здесь не поможет, – засмеялась Лара, переводя свое внимание на сцену клуба, на которую вышли музыканты.

«Некоторым нравятся крупные», – подумал я, отпустив свой взгляд туда же.

Видно было, что один из них взял себе женщину не по размерам. Я ничего не имел против крупных женщин, но эта, широкой кости красавица, была на голову выше своего кавалера. Пытаясь ее обнять, он положил одну руку ей на плечо, другую – на талию. Пытаясь затронуть струны ее души, он волновался сам еще больше, то и дело поправляя прядь ее длинных волос, стекающую на грудь и ниже. Девушка отвечала приятным низким голосом. В ее негибком теле было много от дерева, но попа шикарная, парочка бросалась в глаза массам, ей аплодировали. Скоро я тоже согласился с толпой: их медленный танец был прекрасен и гармоничен.

– Как они танцуют! – указал я Ларе на сцену, где молодой человек играл на контрабасе.

– Блестяще! – улыбнулась она мне. – А некоторые не то что танцевать – разучились смотреть друг на друга, интересуясь близкими, как прогнозом погоды, не зная, что ожидать, – сделала в этот раз она хороший глоток и присвоила бокал, оставив его в своей ладони.

– Ты нас имеешь в виду? – окинул я взором помещение, выискивая Антонио.

– Нет, тем кому лень оторвать свою задницу от барной жизни, в которой нет ничего захватывающего, все как всегда: мужчины напиваются, утрачивая свое обаяние, женщины рисуются и исчезают за недостатком должного внимания, – сделала еще один глоток Лара и вернула мне фужер.

– Теперь я понимаю тягу женщин к художникам. Последние умеют смотреть и рисовать их такими, какими они хотели бы себя видеть. А женщины готовы вдохновлять. Я всегда мечтал быть художником, – поднял я переходящий кубок, завидев вдали Антонио, который продвигался, словно ледокол среди танцующих льдин, к нашему столику с бутылкой шампанского.

– Тебе мало женщин? – ждала свою каву Лара.

– Нет, я никогда не смогу их видеть, как они, перевоплощать.

– Опять про плоть, хоть бы раз о душе! Будет тебе испанская на этот вечер. Незнакомая. Как ты относишься к незнакомкам?

– К прекрасным – прекрасно.

– Лично я с незнакомыми всегда чувствую себя не в своей тарелке. А ты?