Владимир Качан - Арт-пасьянс

Олигарха бросила девушка. И с ними такое иногда происходит. Хотя в данном случае это был такой «мини-олигарх»: не миллиарды, но много миллионов, короче, очень состоятельный человек. Он был настолько обескуражен тем, что его (!) бросили, был настолько не готов к такому событию, что просто не знал, как реагировать, как в таких случаях надо правильно вести себя. Ну, что запил – это само собой, но что еще?! Что еще, чтобы унять сердечную тоску и девушку чем-нибудь как-нибудь вернуть?!

Случайно встретив на одной вечеринке знакомого поэта, олигарх решил пойти нетрадиционным путем, попытаться удержать возлюбленную чем-нибудь поэтичным. Поэтому весь вечер он в состоянии алкогольно-любовного обострения донимал поэта просьбой написать для его «Лауры» одностишие. Поэт возражал, говорил, что одностиший не пишет; мини-олигарх настаивал и даже грозился, что позовет телохранителей и накажет.

Поэт сдался после предложения заплатить тут же, налом, три тысячи евро. Он никогда не выполнял столь маленькую работу за такую серьезную сумму. И после минутного, но ожесточенного спора со своим внутренним голосом родил шедевр, который мог бы украсить собой любую стихотворную кунсткамеру, если бы таковая существовала. Он написал… Нет! Даже не написал, а сочинил в уме нижеследующую жемчужину русской словесности: «Но я же все-таки еще люблю тебя». Олигарх заплакал и работу принял. Поэт зафиксировал произведение на ресторанной салфетке, получил деньги и заметил, как легкий, эфемерный дымок профессиональной совести смешивается с табачным дымом ресторана и тает, тает, а затем и вовсе исчезает за его стенами.

Аннотация в ТВ-программе к американскому фильму «Ведьма»: «По мотивам повести Н.В.Гоголя “Вий”». Далее – краткое содержание: «Журналист Айвэн Бергхоф направляется в маленький городок. Он должен отслужить три ночные мессы по погибшей дочери шерифа». Гоголь в это время в гробу даже не переворачивается, он там ерзает и пытается закричать, но затем успокаивается, понимая, что и мы принесли США кое-какую пользу.

В самом начале спектакля «Провокация» Валера Ярёменко присаживается на тот же стул, где уже сидит Князев, и на его вопрос: «Как Любовь Андреевна?» – мечтательно и вдохновенно провозглашает: «Какая Любовь Андреевна! Я ведь теперь… гомосексуалист». Этот момент всегда вызывает смех в зале, так как Валера произносит фразу, закинув руки за голову, с романтической гордостью человека, наконец-то обретшего смысл жизни. Что-то вроде: «Все! Меня вчера приняли в отряд космонавтов!»

В тот вечер в зале был не только смех. С задних рядов густой баритон одиноко, сдавленно, но вместе с тем громко выкрикнул: «Браво!» И Юрский, который почти всегда смотрит эту сцену из-за кулис, пошел в мою сторону с округлившимися глазами и фразой, произнесенной взволнованным, почти кричащим шепотом: «Новые люди!!!» Ну новые не новые, а звонкая публичная легализация давно произошла. Сергей Юрьевич, автор произведения, этот момент как-то пропустил и потому на подобную реакцию в зале никак не рассчитывал. Да-а! Не все догоняют реалии сегодняшнего дня, не все врубаются в стремительный прогресс, не все вскакивают в скорый поезд развития межполовых связей, не каждая психика способна принять официальные браки геев.

Не успевают, не въезжают! Не все готовы строить свои сценические успехи по принципу «прикольно» или «не прикольно»… Но… Но… Вдруг посетила меня неожиданная мысль: а что если для Юрского восклицание «Новые люди!» не что иное, как все тот же прикол, и он-то как раз все догоняет? Ну тогда переадресуем то самое «Браво!» ему, да еще и поаплодируем!..

В одном из спальных районов Москвы на балконе седьмого этажа было вывешено начертанное на простыне объявление: «Бесплатно пою свои песни по телефону». Такая судьба. Вроде забавно, но забавно – до слез. Не этот ли человек поместил в городе Сочи, на местном ТВ, объявление бегущей строкой: «Ищу любую женщину для встреч»? Нет, вряд ли. Просто много на свете одиноких людей…

Я все думаю, почему Лев Лещенко и все ему подпевающие, да и сам автор – композитор Добрынин – поют знаменитый шлягер «Прощай» с таким весельем, почти ликованием? Они что, совсем не обращают внимание на то, что поют? А ведь там и «чтоб понять мою печаль, в пустое небо посмотри», и «плыли в вышине, но вдруг погасли две звезды, и лишь теперь понятно мне, что это были я и ты», и «прощай, мы расстаемся навсегда под белым небом января» и т. д., и т. д. А они так радуются! Или это все – тайное злорадство тривиального бабника при виде очередного развода?..