Николай Семченко - Одиночество шамана

Бороться с сеонами и бусеу, оказывается, может не всякий человек, а только тот, у кого сильная и могучая душа. Ведь души у людей неодинаковые: у одних они слабые, робкие, бездарные, у других же – сильные, храбрые и добрые. Чикуэ уверяла, что существуют такие люди, души которых способны покидать тела и принимать вид различных животных. Души таких людей так же могущественны, как духи. Поэтому такие люди могут проникать в страшный и таинственный мир сеонов, заставлять их служить человеку.

– Коя таким был, – сказала Чикуэ. – Он давно ушел в Верхний мир, а люди до сих пор его помнят. И этот янгпан 12 , наверное, ему принадлежал. Нельзя тебе его брать, – она покосилась на Андрея. – Это не игрушка. Ты не справишься с силой, которая скрыта в ямха.

– Сказки всё это! – воскликнул Андрей. – Шаманы вас дурачили, а вы, наивные, верили им. И никаких духов не существует. Сегодня любой школьник это знает.

Чикуэ слушала его, устремив на Андрея пристальный и в то же время как бы отсутствующий взгляд. Она совсем как кошка, не мигая, смотрела в одну точку, но, кажется, видела что-то совсем-совсем иное, не то, что видели все.

– Бусеу смеются над тобой, – Чикуэ отвела взгляд в сторону. – Ты их не слышишь, а я слышу.

– Это кукушка смеётся, – Андрей кивнул в сторону леса. – Слышите: ку-ку, а потом – этот смех, будто птица закашлялась. Никакие это не духи. Идите, бабушка, рассказывать сказки внукам. А я уже взрослый…

Пока он разговаривал с бабушкой Чикуэ, представление на концертной площадке закончилось. Туристы высыпали на поляну. Экскурсоводша снова принялась руководить ими. Не отрывая от губ мегафона, она командовала:

– Посмотрите налево… Там стоит хурбу – так называется жилище аборигенов, а там – шалаш… В таких шалашах… ля-ля-ля-ля… бум-бум-бум… А вот, справа, смотрите… ааааа… бу-бу-бу…

Видимо, она спешила поскорее выполнить культурную программу экскурсии, и потому трещала как сорока. Туристы её скороговорку почти и не слушали. Многие приехали сюда ради того, чтобы купить у местных свежей или соленой рыбы, да и красная икра тут, говорят, стоила намного дешевле, чем в городе. Некоторые особенно предприимчивые женщины взяли в оборот артисток, только что певших и плясавших перед ними:

– У кого можно кету купить? Сколько хвост стоит? А копченая рыбка есть? Натуральным дымом коптили?

А экскурсоводша гнула своё:

– Бу-бу-бу… Посмотрите на сопку… вон туда… видите?… ааааа…. ля-ля-ля… Народ! Вам будет дано время на беглый осмотр села… Послушайте меня… ля-ля-ля… Потом договоритесь с местным населением… Не останетесь без покупок… Посмотрите, как чудесна эта сопка… с ней связана легенда… Бу-бу-бу….

Настя подошла к Андрею, вздохнула:

– Ну что? Всё ещё на меня сердишься? Ну, откуда же я знала, что экскурсия будет такой неинтересной. Зато хоть немного развеялись, вместе побыли…

– Всё нормально, – великодушно ответил Андрей. – Я даже купил тут шаманский пояс. Смотри, какой!

Настя провела мизинцем по темной шершавой коже пояса, позвякала одним из бубенчиков, потом поднесла ладонь к носу, понюхала:

– Чем это он пахнет? Кислятина какая-то…

– Со мной тут одна местная старушка беседовала, – Андрей кивнул вслед неспешно удаляющейся Чикуэ. – Она сказала, что пояс настоящий, старинный. И пахнет он временем, – он рассмеялся. – Можно сказать, в нём – тьма веков. Музейная вещичка!

– С ума сойти! – Настя уважительно покосилась на пояс. – Повесишь его рядом с маской? Ну, с той, которую Максим тебе подарил на день рождения.

– Может, я её вообще выброшу, – поморщился Андрей. – Максим – козел. Даже вспоминать его не хочу.

Бывает же так: дружат люди годами, ещё со школы, вроде как всё у них нормально – понимают один другого чуть ли не с полуслова, общие радости и беды вместе переживают, случись что – помогают, не бросают в беде. На Максима Андрей надеялся как на самого себя. Но однажды они возвращались с дискотеки: пока проводили своих девушек, попили пива в палаточном кафе – наступила глубокая ночь, часа три, наверное. Но они не обращали внимания ни на время, ни на шедших навстречу поздних прохожих – молодые, здоровые, кто и что с ними сделает? Так что особенно не заволновались, когда к ним подошла компания подвыпивших парней: «Закурить есть?» – «Есть, – ответил Андрей. – Вон, видите, в киоске торгуют сигаретами». – «Ты чо, пацан, издеваешься? – коренастый паренек растянул узкие губы в кривой усмешке. – Закурить дашь?» – «Да не курит он, – объяснил Максим. – Вот, возьми мои», – и протянул пачку «Золотой Явы». – «Такое говно не курим! – сощурился высокий красивый парень, чем-то похожий на Сергея Есенина: пшеничный чуб, пронзительные ласковые глаза. – За лохов нас держишь?» – «Ну, как хотите, – растерялся Максим. – Была бы, как говорится, честь оказана…» – «О, млять! – возмутился третий. – Интеллигенция, ёп твою мать в кисет! Ещё и издевается…» Четвёртый молча ударил Максима в плечо, и тот как-то враз обмяк, сник, а коренастый, не дожидаясь, пока он опомнится, саданул его в лоб – Максим чуть не упал, но сумел, крутанувшись на месте, развернуться и бросился бежать. Высокий в это время пнул Андрея между ног и, когда тот скорчился от резкой, пронзительной боли, обрушил на его спину град ударов кулаками. Ему помог третий: разогнавшись, он подпрыгнул и ударил Андрея ногами – от мгновенной, ошеломляющей боли в копчике парень упал. Его пинали, стараясь попасть по лицу, но он сумел всё-таки вскочить, вцепился в шею коренастого, изо всех сил сжал её и заорал: «Задушу! Можете меня убить, но и этот вместе со мной уйдет. Суки позорные!»