Ольга Иженякова: Великая сила молитвы

– Я?

– Да, вы. Я же слышу, как стучит ваш мотор.

– Это бывает от перенагревания.

– Перенагревания?

– Ну да, когда едешь на большой скорости, мотор всегда перенагревается.

– Но это может быть опасно!

– Зато интересно.

– Нет, это неправильно, вы должны беречь мотор, вы так многим ему обязаны.

– Конечно, и вы тоже.

– А я на большой скорости только сейчас ехала в первый раз. Ой, что, что это такое, у меня, представляете, тоже что-то стучит, но не как у вас, а по-другому.

– Это кардан, – сказал автомобиль. – Успокойтесь, и он стучать не будет.

– А что такое кардан?

– Кардан – ну это помощник мотора…

– А почему он у вас не стучит?

– Кардан у вас стучит, потому что вы резко повысили скорость, а надо плавно, мягко-мягко, как снежинки, которые кружатся в хороводе, а затем тихо опускаются на землю…

– Сразу бы так сказали. Как вы много знаете, я, наверное, никогда всему этому не научусь.

– Научитесь, это сейчас, когда вы новенькая, вам все кажется в новинку, а вот поездите, научитесь. Так всегда бывает, если хочешь научиться, надо ездить.

– Хорошо, – согласилась спутница и вздохнула.

Автомобиль хотел еще что-то сказать, но вдруг понял, что все это происходит с ним во сне. Проснулся раньше обычного и долго думал о маленькой машинке.

Так прошел месяц. Автомобиль привык к многоярусному гаражу, и соседи с разговорами ему порядком надоели. Он уже свыкся с мыслью, что всю жизнь проведет здесь, но однажды за ним пришел-таки хозяин, осторожно открыл дверцу, завел мотор, подождал немного, чтобы тот нагрелся, и поехал, автомобиль выехал из гаража и замер, вокруг было столько света, что пришлось на секунду замереть, чтобы снова начать привыкать к нему. Выпал снег. Самый настоящий. Он хрустел под колесами и немного слепил, пришлось включать фары. У гаража автомобиль развернулся и поехал домой. Дорога была почти пустой, редко кто встречался на пути, и у всех, совершенно всех, скорость была небольшой. Но как только автомобиль въехал в свой город, влился в большой поток. И снова началось обычное:

– Добрый день!

– Гутен таг!

– Хелло!

– Бонжур!

На каждое приветствие наш автомобиль расплывался в улыбке, он так соскучился по своим ежедневным делам, а у самого дома его дожидался удивительный сюрприз, маленькая машинка стояла во дворе обычной пятиэтажки и грустно считала снежинки, которые одна за другой ложились на ее капот.

– Здравствуйте, – подмигнул ей автомобиль.

– Здравствуйте, здравствуйте, я… думала, что уже не увижу вас, – сказала она.

– Ну что вы, – улыбнулся автомобиль. – Все только начинается, сейчас я вам готов рассказать про зиму, если вы, конечно, будете меня слушать.

– Буду! – закричала маленькая машинка и улыбнулась.

Много раз я мысленно писала эту книгу, подбирала слова, тщательно передавая события. Я писала, когда брала интервью у ветеранов Великой Отечественной войны, замкнутых «афганцев», моих сверстников – ребят, участвовавших в чеченских войнах. Временами вносили свои краски матери, не находящие «общего языка» с детьми. Много мне открыли врачи, из тех, кто каждый день делает сложные операции. Коренные жители Крайнего Севера, казалось бы, язычники, приводили мне многочисленные примеры действия Божией благодати. Свою лепту внесли друзья, коллеги и родственники, рассказывая о силе молитвы, и я каждый раз обещала об этом повествовать в каком-нибудь многотиражном издании. Первый раз, как сейчас помню, это случилось почти двадцать лет назад, когда я работала корреспондентом. Мой сосед, вернувшийся из Чечни, рассказал о невероятном случае, когда абсолютно случайно он и еще несколько сослуживцев, которых он вез на машине, остались живы. Тогда я твердо решила: напишу обстоятельно, но, как водится, отложила «на потом».

Собственно, какой спрос с двадцатилетних? К тому же паталогически не хватало времени, а в моем случае еще и таланта, собственно, в последнем вы уже, уважаемый читатель, убедились.

Годы шли. Людские истории, оставленные «на потом», копились. Во многом мне пришлось убедиться лично и даже поучаствовать. К тому же миновал тот благословенный возраст, когда на первом плане второстепенные дела. Это сейчас понимаешь, что одна из самых важных проблем, которую не по силам решить ни спутниковым телевидением, ни высокоточными ракетами, – миллионы людей, не получивших даже азов духовного образования. Еще сто лет назад духовность и культура были единым целым, и примером этой извечной цельности служили отец с матерью. Теперь это утеряно, любой школьник-троечник, освоивший компьютерные навыки, считает себя умнее деда-инженера. Мир постоянно меняется, растут люди, для которых святыни не стоят ломаного гроша. Как писал Григорий Померанц: «Примитивные народы умели воспитывать своих мальчиков и девочек. Простая культура целиком влезала в одну голову, и в каждой голове были необходимые элементы этики, религии, а не только техническая информация».