Алексей Смирнов - Обиженный полтергейст (сборник)

– Что это ты здесь написал? – строго спросил озадаченный мужик.

– Чего надо?– Керя хорохорился, но, будучи трусом, с испугу позабыл избавиться от наушников.

Мужик нетерпеливо махнул рукой, схватил стальную тонкую полосочку – вместе с пучком волос, рванул.

– Что ты нацарапал на стенке, командир?

– А че надо-то?– крикнул Керя, чувствуя, что запросто может огрести люлей.

– Да ничего не надо, – мужик вдруг как-то успокоился. – Я тебя про надпись спросил.

Керя не знал, как поступить. С одной стороны, спокойствие мужика толкало его на законный, привычный акт агрессии. С другой стороны, бугай был тот еще. «Пидорас, – внезапно догадался Керя. – Клинья подбивает».

– Все пишут – мне и захотелось, – вяло объяснил Керя, ища возможности слинять куда подальше.

– Пиши, сколько влезет, – возразил мужик. – Я тебя не о том спрашиваю. Меня сам текст удивил.

– Чего в нем такого-то, в тексте, – Керя в искреннем непонимании пожал плечами.

– Ну, вот ты пишешь, что отсношаешь все, что двигается. Мне и непонятно. Я вот двигаюсь, например. И что?

«Точно пидорас, – ужаснулся Керя. – Пропал я, в натуре – сейчас он мне оформит».

– Ничего, – ответил он мужику дрогнувшим голосом.

– Как так – ничего? – мужик широко распахнул глаза. – На хрена ж тогда писать?

– Все пишут, я тоже написал, – с аргументацией у Кери было не слишком хорошо.

– Но ты ж другое написал, не то, что все, – напомнил мужик.

– Какая разница-то? – Керя бессмысленно топтался на месте, не находя выхода из создавшегося положения.

– Разница серьезная, – мужик погрозил ему пальцем. – Говорю ж тебе – я двигаюсь.

– Я не про вас, – Керя попробовал в меру способностей защититься.

– А почему я должен тебе верить? – удивился тот.– Ты же сам написал: «все, что двигается». Между прочим, двигается еще много чего. Двигаются люди, собаки, лошади, машины, поезда. Самолеты, ракеты, тектонические пласты. Растения, реки и воздушные массы тоже двигаются. Двигается вся планета целиком, и даже сама Вселенная не стоит на месте. Как же быть?

Если бы Кере было известно значение слова «демагог», то именно так он, без сомнения, назвал бы опасного собеседника. Но ему не пришлось в свое время обогатить свой словарный запас этим словом. Поэтому Керя наливался злостью и все больше убеждался в том, что здоровяк имеет на него виды и в настоящий момент плетет разную чушь, усыпляя бдительность и заговаривая зубы.

– Ты хоть знаешь, что мысль как таковая материальна? – мужик вздохнул. – Не понимаешь, конечно. Ну, представь себе, что она такая же, как колбаса, скажем, или кастрюля с супом. Все равно непонятно?

– Че ты гонишь-то, – буркнул Керя, глядя в пол.

– Может, пословицы тебе напомнить? Слово не воробей. Знаешь такую? Или вот: что написано пером – не вырубишь топором. Думаешь, народ – сплошные дураки?

– Народ-то причем? – не выдержал Керя. – Какого хрена ты ко мне пристал?

– Действительно, – вдруг опомнился мужик. – Чего ради, спрашивается? Ну, стало быть – точно не про меня?

– Сказал же, – кивнул Керя.

– Ну, слава Богу, – мучитель вдумчиво перекрестился. – И на том спасибо. Так что – ты сейчас, небось, пойдешь куда-нибудь?

Керя что-то невнятно пробормотал.

– А я ведь не простой мужик, – заявил неожиданно собеседник. Керя молчал, не зная, что на это сказать. – Впрочем, это не твоего ума дело. Я лишь только хочу тебя предупредить, что тебе не повезло.

– Как это – не повезло? – осведомился Керя подозрительно.

– Никак. Не повезло, и все, – отрезал мужик. – Ну, иди куда хотел. Задерживать не буду.

Не говоря ни слова, Керя скользнул мимо него бочком и, тяжело задышав, выпрыгнул на свободу. Он не собирался убегать, но против своей воли побежал, не разбирая дороги. Только через несколько минут он смог собраться с силами и оглянуться: никто его не преследовал. Керя перешел на быстрый шаг. Наушники болтались на шее, и что-то в них настойчиво, безумно пищало. Керя, не останавливаясь, сорвал их, сунул как попало в карман и начал искать какую-нибудь лавочку, где можно посидеть и собраться с мыслями. Как раз последнего делать не стоило: когда лавочка, наконец, была обнаружена и Керя сел на нее, прислушиваясь к боли от вырванных волос, явились мысли, и мысли странные, щедро окрашенные необычными страхами.

Самодовольный голубь спланировал на мелкий гравий дорожки прямо перед Керей. Он отряхнулся, заворковал и начал прохаживаться туда и обратно, делая вид, будто занят поисками съестного. Керя прикипел к месту, все возможные качества и характеристики голубя затмились в его сознании единственным фактом: глупая птица двигалась. Он чувствовал, что в настоящий момент движение как таковое является для него самой важной на свете вещью. Голубь притворялся, это было ясно и дураку. Чего он вдруг, ни с того, ни с сего, надумал ворковать? Поблизости не было никакой живности, за исключением Кери. Значит, это ради Кери распушилось голубиное жабо, тускло сверкающее бензиновыми красками?