Александр Лапин - Волчьи песни

И давай куролесить! Перво-наперво начал своих холопов награждать. Рыжий бес ему подсказывает, а царь-дурак вотчины без счета раздает.

Ну, хитромордые упыри, вурдалаки, вампиры, нетопыри и прочая нечисть к нему начали льнуть. Мы, мол, тебя, батюшка, обожаем. Уж так любим! В обиду народу не дадим.

Дурак радуется. И тем, кто хвалит его лучше всех, отдает нефтепромыслы, рудники, заводы, фабрики.

Только дядька Черномор не дал свою трубу распилить и растащить. Сел на нее, уперся. Не дам. И все тут.

Ну, и бог с ним, пусть забавляется.

Сидит дурак довольный. Правит по-царски. С утра придет на работу. Примет от души. И хоть трава не расти.

А народ-то взвыл. Раньше с этих нефтепромыслов, заводов да фабрик все как-то жили. А теперь упыри да вурдалаки никого не подпускают. Все ихнее. За границу продают. И деньги там складывают. Готовятся бежать вместе с добром, ежели народ пробудится и начнет их на вилы сажать.

Понял царь-дурак, что маху дал. Ан поздно уже. Народ от него отвернулся. Одни хитромордые вокруг. Ужаснулся он такому делу. Проспался с полупьяну. Вылез в окошко-телевизор. И стал просить у народа прощения.

Что ж, народ наш добрый. Незлобивый. Почесали «репу». Вздохнули. Простили. И отпустили дурака с престола. С миром.

Такая вот история получилась. Сказка – ложь, да в ней намек. Добрым молодцам урок…

Сладко спится народу в этот ранний час за кремлевской кирпичной стеной. Тишина и покой царят в этой цитадели державности и российского могущества. Дремлет брусчатая Красная площадь с языческой пирамидой Мавзолея и православным храмом Василия Блаженного. Мертвым сном спят в каменных саркофагах в Архангельском соборе великие московские князья и цари. Дремлют сизые голуби на башнях…

…Похрапывают и что-то бормочут во сне бойцы спецподразделения, разместившегося на ночлег прямо в огромном зале Кремлевского дворца съездов. Не спит только он – капитан Казаков. Молча лежит на своем бушлате в проходе между бархатными креслами, ждет позднего осеннего рассвета и думает горькую думу:

«Как такое могло получиться? Еще год тому назад эти ребята – Ельцин, Руцкой, Хасбулатов – были неразлейвода, друзья-демократы. А сегодня грызут друг друга безо всякой пощады. Сцепились, словно бешеные собаки. Делят власть! Да ладно бы занимались этим у себя на съездах и в кабинетах. Нет, они втягивают в драку весь народ! И нас тоже!»

Капитан потихоньку поднимается со своего импровизированного ложа и бредет через просторный холл, мимо спящих офицеров в туалет. Там долго плещет над белой раковиной водою в лицо, прогоняет остатки дремоты и тревоги – что день грядущий нам готовит?

Вчера вечером их собрали по тревоге. Экипировали, вооружили. И привезли сюда, в Кремль, поближе к начальству. Дело в том, что после августа девяносто первого победители сообразили, какую силу они имеют в лице этого спецподразделения и какую опасность оно представляет для власти. И сделали вывод. Надо держать супербойцов поближе к себе. Так группа перешла из подчинения «конторе» под непосредственное руководство федеральной службы охраны.

Для укрепления дисциплины из запаса привлекли бывших командиров. Обласкали их. И поставили задачу – повысить боеспособность до максимума.

Тренировки усилились. Но эффекта не дали. Потому что народ теперь стал больше думать. И, соответственно, лучше понимать, что происходит на самом деле.

Народ пробуждается в буквальном смысле. Навстречу ему по широкой беломраморной лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, шагает лейтенант Петров в одной майке с перекинутым через плечо белым вафельным полотенцем.

– Доброе утро! – приветствует он боевого товарища, позевывая во весь свой щербатый рот.

– Доброе, коль не шутишь! Ты не сдаваться идешь с белым флагом? – буркает в ответ Анатолий, слегка удивляясь такому вот небоевому прикиду товарища: «Как-никак, а это Кремль, Дворец съездов. А он тут гуляет в неглиже».

– Анатолий Николаевич! – не обращая внимания на недовольный тон капитана, доверительно обращается к нему Михаил. – Тут, кажется, такой сюжет заворачивается, мама не горюй! Наших отцов-командиров пригласили к самому… – и Михаил показывает глазами вверх.

– Бойцы гудят!

– Ладно, иди мойся! Аника-воин! – усмехается, несмотря на холодок в груди, капитан. – А то на завтрак опоздаешь!

– Какой уж тут завтрак, в Кремле-то? – полувопросительно, полуутвердительно добавляет Петров.