Елена Ронина - Такой долгий и откровенный день (сборник)

Раиса не знала, как реагировать: это комплимент или наоборот? Чего это он про старушек? Она считала, что выглядит лет на пятьдесят. Понятное дело, в пятьдесят запросто можно стать бабушкой. Но можно же сказать – «молодая бабушка». А тут – «старушка». Нужно отметить, что вообще мужчина выражался витиевато и красиво. Ей, безусловно, понравилось его «удивительно спортивна»; выглядел он тоже достаточно импозантно. Плащ, шляпа. Раиса Савельевна решила пропустить мимо ушей про старушек и не сравнивать его, в свою очередь, со старичком-боровичком.

– Движение – это моя жизнь, я много работаю, занимаю руководящий пост, у меня в подчинении несколько десятков человек. Я должна быть примером. – Раиса еще больше выпрямила спину и порадовалась, что перед выходом не только накрасила губы, но и подвела глаза. Она еще раз поправила шапочку, но уже кокетливо, и улыбнулась мужчине.

Игорь Евгеньевич улыбнулся в ответ.

– А я вот вышел на пенсию полгода назад. Но, знаете, скучаю, думал, буду читать, гулять. Три месяца наслаждался тем, что никуда не надо бежать, ни за что отвечать. Дочь с семьей живет в другом городе, жену похоронил шесть лет назад, живу для себя. Вроде бы чего еще желать, отдыхай себе на здоровье. И вдруг очень остро почувствовал одиночество. Вот вы по этому парку бегаете каждый день и по сторонам не смотрите, вся в своих мыслях, в проблемах. А у меня проблем никаких! Через день хожу в магазин за продуктами, мне много не надо, просто чтобы куда-нибудь сходить. Сам себе готовлю. Тоже без изысков. Читаю, в девять – просмотр программы «Время», после – обязательно включаю один какой-нибудь фильм, вроде как в распорядке это у меня, и спать. Все. Начал закисать. Смотрю на вас и радуюсь, сколько в вас жизни, бодрости. Я вас, конечно же, постарше. Вам сколько – шестьдесят? Шестьдесят пять?

Нет, ну что за мужик? Кто вот так спрашивает женщину про ее возраст. Шестьдесят пять? А чего сразу не спросил про семьдесят? Чего уж мелочиться! Вот ведь гриб старый. Незнакомец начал Раису слегка раздражать.

– А вам? – Раиса ответила вопросом на вопрос.

– Я сморозил глупость? Я вас обидел? Душечка, вы прекрасно выглядите! На вас удивительно приятно смотреть. Просто с высоты моего возраста я уже хорошо понимаю, что и как. Мне семьдесят пять лет. Мы с вами уже в том возрасте, когда хочется говорить прямо. Не загадками; тем более, на их отгадывание остается не так много времени. Да и жалко того времени. Лучше потратить его на приятное общение. Вы со мной согласны?

– Согласна. – Раиса опять быстро простила незнакомцу его неловкость. И потом, эта «душечка». На работе, в кафе, ее называли исключительно Савельевна. – Ну что ж, давайте общаться. Я согласная. Ах, ну да, а мне шестьдесят пять! На прошлой неделе у нас в кафе отметили. Я же не сказала, я заведующая кафе. А приходите к нам, я вас накормлю вкусно!

– Спасибо, Раиса Савельевна, но как-то неловко. Вам же нужно будет как-то представить меня своим коллегам. И что вы скажете?

– Вы правы, я не подумала. А приходите домой! Действительно, чего тянуть. Приходите прямо завтра! У нас с завтрашнего дня в меню рулеты вкусные, я их захвачу, мы и поедим. Из еды ничего приносить не надо, вино и шампанское тоже имеется. Вы что пьете? Может, коньяк? Тоже есть.

– Раиса Савельевна, это невероятно любезно с вашей стороны. Мне с вами очень легко.

Раиса рассмеялась, еще раз продемонстрировав улыбку, и поднялась со скамейки.

– С вашего позволения, я вас провожу. – Игорь Евгеньевич легко встал рядом и с легким поклоном предложил даме руку. Раиса с достоинством взяла кавалера под руку, и они неторопливо пошли по аллее в сторону дома, где жила Раиса Савельевна.

По дороге Игорь Евгеньевич рассказывал о себе, о конструкторском бюро, в котором работал. Раиса слушала и удивлялась. Как давно она просто так не разговаривала с мужчинами. По работе – да. Но какой это разговор? Про план, про выход готовой продукции. С работягами, говоря про мелкий ремонт, и вовсе пользовалась ненормативной лексикой. А что поделаешь, иначе они не понимают. Со своим замом общалась без особой лексики, но если не наорешь, то тоже не поймет. Сама иногда удивлялась: и чего она все время на него орет, он же не глухой? Но в то же время была уверена: не накричит, тот ничего не сделает. Сама виновата, приучила. Поварихи в кафе – все женщины, официантки тоже.

В управлении – да, там мужичков хватало. Но говорили опять же про планы, про проблемы. Если что хотел начальник донести до нее неформальное, то как-то криво улыбался и подмигивал. Не нравились Раисе Савельевне эти ухмылочки. На этом недвусмысленном намеке руководителя она каждый раз резко ударяла ладонью по столу, с шумом отодвигала стул и говорила одну и ту же фразу: