Дмитрий Константинов - Чудотворец

– А я-то чего? Сижу тут, билеты продаю…

– Вот я и хотела узнать: наверняка есть какой-то резерв? – напирала Настя.

– Ну, да… Для дирекции, выступающих…

– Сейчас у вас каждый вечер – Виктор Ставицкий. Какие места он резервирует?

– А зачем вам?

– Секретная информация? – улыбнулась Настя.

– Нет, но… – кассир пожал плечами. – Такой странный вопрос…

– Нормальный вопрос, – Настя улыбнулась еще шире и подсунула под лежащую на столе бумажку пятирублевую купюру. – Мы о нем программу готовим, хотим убедиться: действительно ли он так популярен или заполняет зал своими знакомыми?

Добившись в итоге желаемого, Настя возвратилась в машину, где ее поджидал Витя Даглец. Она села на водительское сиденье, взяла карандаш и развернула схему зала, где крест-накрест были зачеркнуты с десяток мест.

– Здесь понятно, – Настя указала карандашом места в центре первого ряда амфитеатра, – удобные места для друзей, знакомых… А это что?

Она ткнула в четыре зачеркнутых крестиками места в разных концах зала.

– Подсадные? – прищурился Витя.

– Наверняка… Смотри!

Настя провела карандашом две черты: вертикально и горизонтально, деля зал на четыре квадрата. Все четыре зачеркнутых места оказались расположены в верхнем дальнем от сцены углу каждого из квадратов.

– О! – заинтересованно поднял бровь Витя. – Зачем они там?

– Сегодня сходим, посмотрим.

Арбенин сидел за вторым рабочим столом и закреплял на кожаном браслете металлические заклепки. Из гостиной доносился едва слышный гул включенного телевизора. Что-то привлекло внимание Николая, и он прервал работу, вслушиваясь.

«Не надо думать, что моя энергия излечит от всех болезней: кому-то она поможет, кому-то нет. От каждой болезни есть свое лекарство… Но моя энергия, несомненно, усилит его лечебный эффект»…

Арбенин заглянул в гостиную и с ужасом увидел, как Анна Владимировна расставляла перед телевизором на столике разные тюбики, баночки, упаковки с лекарствами.

– Ты что делаешь?

Анна Владимировна обернулась и растерянно посмотрела на сына.

«Это хоть немного поможет тем, кто не может встретиться со мной лично, побывать на моих сеансах, где я снимаю внутренние барьеры, и человек начинает исцелять себя сам»…

– Так, на всякий случай… – смущенно заулыбалась она, косясь то на экран, то на столик. – Кому-то, говорят, помогает: у Надиной внучки аллергия была – за два дня прошла…

– Что происходит? – упавшим голосом спросил Николай. – Не могут же все сразу с ума сойти?

Анна Владимировна, запинаясь, пробормотала:

– Нет, я все понимаю, но… многим, правда, помогает… Наверно, самовнушение? Но все равно… Чего ты так смотришь? Хочешь сказать: я – дура старая?! Скажи!..

Николай молча подошел ближе к телевизору.

На экране в студии сидел Ставицкий, а ведущий, Ярослав Гудовский, с иронией в голосе говорил:

– Все это, конечно, очень забавно, зрелищно, но… Вы не могли бы показать что-нибудь конкретное ?

Целитель пристально посмотрел на ведущего и произнес ровным, чуть приглушенным голосом:

– Дайте мне правую руку.

Гудовский с застывшей улыбкой протянул ему руку. Ставицкий встал из-за стола, взял ведущего за запястье и развернул ладонь к зрителям. С мягкой улыбкой он взглянул в объектив, достал из внутреннего кармана пиджака длинное шило и продемонстрировал в камеру. Кадр увеличился: вот сидит ведущий в каком-то ступоре… вот Ставицкий медленно протыкает шилом мягкие ткани его правой руки под большим пальцем… по студии разносится единый изумленный вздох, слышатся удивленные возгласы… острие выходит с тыльной стороны ладони Гудовского, а тот так и сидит, не шевелясь… зрители в зале начинают аплодировать.

Николай молча смотрел на экран.

– Местная анестезия? – не выдержала Анна Владимировна.

– Обычный гипноз, анестезия не нужна… Но выглядит эффектно.

Тем временем Ставицкий вывел ведущего из транса, тот моргнул и непонимающе уставился на шило в своей руке, а в кадре появился врач.

– Все равно придется деньги искать, – задумчиво проговорил Николай. – «Бедный мальчик» без нас не выплывет…

– А что делать? – оживилась Анна Владимировна. – Он же без нас…

– Найди его, спроси: сколько должен? – перебил ее сын.

– Почти тысячу…

– Сколько?!

Анна Владимировна помолчала, а потом прошептала:

– Там еще проценты за каждый день… Уже тысяча двести…

Николай потрясенно взглянул на мать и молча ушел в свою комнату.