Арсений Снегов - Странная девочка

Денис бросил на Мишку короткий удивленный взгляд, со вздохом открыл тетрадку и начал читать. С первых же слов Фрид застыл как завороженный.

Когда Парфенов закончил читать, ребята некоторое время молчали. Потом Снегирь безапелляционно произнес:

– Сопли сплошные! С чего это тебя растащило так?

– Не, правда, Дэн, ты не обижайся, но… – Это к обсуждению присоединился Хасан. – Стишки, они, конечно, хорошие. Но мы-то как раз плохие! У нас имидж такой! А стишки эти уж больно они попсовые! Любовь там, морковь…

– А ты, Мишка, что скажешь? – обратился Парфенов к Фриду.

– А я-то что? – тот криво улыбнулся. – Я тут вообще человек новый. Так что сами решайте!

– Ладно, парни! – помолчав, произнес Парфенов. – Нет так нет! Забыли! Давайте тогда «Урода» прогоним еще разок!

Он смял листок и хотел бросить его на пол. Мишка сказал:

– Дэн, погоди! Можно, я этот листок себе возьму? Ну, типа, на память?

– Да без проблем! – Парфенов пожал плечами. – Возьми, жалко, что ли…

Поздно вечером Фриду позвонила Илона.

– Фгид, ты живой вообще? – по обыкновению, мягко картавя, спросила она. – Почему ты мне не звонишь? Я ужасно пегеживаю!

– Да дела всякие, прости, Илонка! – ответил Мишка.

Илона ему нравилась. Не настолько, правда, чтобы из-за нее забыть все на свете. Но она была милой и прикольной. С ней было хорошо дружить.

– А я думала – ты меня газлюбил и бгосил! – Мишка и Илона играли иногда в такую игру, будто они безумно друг друга любят.

Видя, как они идут в обнимку, болтая о всяких пустяках, никому и в голову бы не пришло, что они даже ни разу не целовались по-настоящему.

– Не, я люблю тебя по-прежнему! – заверил Фрид. – Ты ж мне как сестра!

– Ладно, бгатик! – засмеялась Илона в трубке. – Я тебя пгощаю, так и быть! Ты со мной в «Би-Би-Кинга» пойдешь завтга? Там, между пгочим, сам Афиногенов будет!

– Завтра?

Мишка задумался. Он уже не раз ходил с Илоной в это уютное кафе, где музыканты вживую играли блюз на маленькой сцене.

– Я бы пошел, пожалуй! – произнес наконец Фрид. – Только я не знаю, как у предков с денежкой. Если они в кризисе, могут и не дать!

– Да ладно, я угощаю! – успокоила его подружка. – Ты же знаешь – я девушка богатенькая!

Фрид неопределенно хмыкнул. Ему всегда было немного стыдно ходить в развлекательные заведения за счет девчонок. Но что делать, если родители не какие-нибудь там бизнесмены, а простые кандидаты наук! На науке нынче не больно-то разбогатеешь…

– Да не менжуйся ты! – сказала Илона, поняв причину Мишкиных колебаний. – Будь выше сословных пьедгассудков!

– Ладно, постараюсь! – пообещал Фрид. – Встретимся где обычно?..

Когда Мишка закончил разговор с Илоной, его отец, Борис Самойлович, уже собирался идти спать.

– Батя! – обратился к нему Мишка. – Скажи, ты отец мне или кто?

– А что, есть сомнения? – поинтересовался Борис Самойлович.

Он стоял в коридоре в смешной пижаме в цветочек и иронично посматривал на сына сквозь стекла очков в стальной оправе.

– Есть! – признался Мишка. – Ты когда сына башлял в последний раз? Уж забыл небось?

– Вон оно как… – неопределенно высказался Фрид-старший, почесывая лысину. – Ты, значит, родительскую любовь деньгами меряешь?

– А чем же еще мне ее мерить? – искренне удивился Мишка. – По мне, кто деньги дает – тот и папа!

– Вон оно как! – повторил Борис Самойлович. – И чего я тебя маленького в детский дом не сдал? Ты не знаешь?

– Пожалел, наверное! – предположил Мишка. – Или мать не позволила!

– Ладно, ближе к делу! – сказал Борис Самойлович, рот которого уже растягивала зевота. – Цифру назови, пожалуйста!

– Пятьсот! – не моргнув глазом, заявил Мишка.

Брови отца поползли вверх. Он заметил:

– За такие деньги я неделю должен пахать!

Мишка пожал плечами. Фрид-старший сказал:

– Подожди! – и ушел в комнату.

Вернувшись, он сунул Мишке две сотенные купюры.

– Маловато будет! – заметил Мишка.

– Грабитель! – сказал отец.

Он снова ушел в комнату и вынес сыну еще полтинник.

– Ну все, больше не могу. Веришь?

– Верю! – ответил Мишка. – Спасибо, папа. – Он похлопал отца по плечу. – Ты у меня молодец.