Ирина Глебова: Мне снился сон…

«О чём это он?» – удивляется Виктория, и помимо воли выходит, словно выныривает из сна. Прямо в проходе, совсем недалеко от неё стоит тот самый красавец-скандинав.

«Здорово! Он всё-таки летит со мной!» – успевает подумать она и даже широко улыбнуться, поймав взгляд парня. И только через секунду замечает пистолет в его руке.

Красавец тоже узнал девушку и тоже улыбнулся. Это была очень красноречивая улыбка: приятное удивление, лёгкое сожаление и даже словно извинение: что, мол, поделаешь, так получилось… С уже знакомой звериной грацией он повёл рукой с пистолетом – на уровне голов пассажиров, – и повторил по-английски:

– Это угон самолёта, думаю, все поняли. Но ваши жизни вне опасности, если будете вести себя спокойно, делать только то, что прикажут.

Тут же самолёт дёрнулся, сделал резкий крен. Несколько человек, в том числе и соседка Виктории, немка, вскрикнули – от неожиданности, нервного напряжения.

– Ничего страшно, мы меняем курс. Если хотите, пристегнитесь ремнями. Да, в самом деле – сделайте все так. Будет гарантия, что никто не встанет с места.

«Скандинав» был на удивление спокоен, доброжелателен. Он вновь улыбнулся Виктории, как старой знакомой. Такая это была неотразимая улыбка, что девушка совершенно непроизвольно улыбнулась в ответ. Мышцы, минуту назад сведённые страхом, сами собой расслабились. «Нет, этот парень не станет делать ничего плохого! Высадит где-нибудь нас или на кого-то обменяет… Вот так приключение, даже интересно… Я ведь никуда не тороплюсь…»

Она взяла концы пристяжного ремня, жестом показала «скандинаву», что готова пристегнуться. Он чуть заметно покачал головой: «Нет, ты можешь этого не делать!» Она удивлённо приподняла бровь: «Вот как? Ну ладно…» Их весёлая переговорная мимика рассмешила их обоих. Виктория прыснула, сдерживая смех, он улыбнулся ещё шире.

В это время, отдёрнув занавеску отделения стюардесс и дальше – кабины пилотов, – в салон шагнул другой парень, тот самый темноволосый крепыш в клетчатой рубахе. Оба угонщика быстро перебросились фразами, и главный – а «скандинав» явно был главным, – нахмурился. Виктории, которая не спускала с него глаз, вновь стало тревожно. К тому же темноволосый держал небольшой чемоданчик, девушка вдруг заметила, что не только она, но и все пассажиры смотрят на этот предмет. Увидел это и «скандинав». Он кивнул, сказал опять громко, по-английски:

– Вижу, все догадались! Это наше взрывное устройство. Пульт у меня, вот здесь. – Показал на поясной ремень. – Все мы в безопасности, пока всё идёт хорошо.

Двое вновь заговорили между собой. Виктория слышала обрывки фраз, но никак не могла понять, что это за язык. Может быть, конечно, шведский или датский, но что-то было в произношении, гортанности, особой интонации явно не европейское. «Может, кавказский какой-то? – мелькнула мысль. – Темноволосый вроде бы похож на горца…»

Сейчас красавец-угонщик злился: глаза его сузились, губы кривились, хищно обнажался оскал. Лоб Виктории мгновенно покрылся капельками пота, они потекли по лбу, но она, оцепенев, не решалась достать платок, вытереть. И поведение угонщиков, и предчувствие того, что там, в кабине, случилось плохое, сжимало сердце страхом.

– Может, вы сообщите нам, куда мы всё-таки летим?

Голос, прозвучавший сзади, вовсе не казался испуганным, наоборот – раздражённо-требовательным. Виктория вздрогнула и внутренне сжалась. «Господи, обязательно найдётся такой напыщенный балбес! Как будто не происходят ежедневно взрывы, теракты, угоны. Как будто не было взрывов в Москве, отравления в токийском метро, 11 сентября в Нью-Йорке…»

Злость, ударившая в виски, оказалась сильнее страха, и девушка оглянулась. Точно: говоривший мужчина стоял, брезгливо оттопырив губу, поправляя дымчатые очки и тонкой оправе. «Скандинав» отреагировал мгновенно. В несколько неуловимых шагов он оказался рядом с мужчиной, ткнул пистолет тому в лоб, выговорил чётко и яростно:

– Вопросы никто не задаёт! Я сам решаю, что вам сообщать и когда!

Бледный, трясущийся мужчина упал в кресло. Обстановка в салоне, до сих пор достаточно тревожная и нервозная, теперь казалась наэлектризована почти ощутимым ужасом. Кому-то наверное стало плохо: запахло одновременно рвотою и дурными газами. Угонщик, уже вернувшийся к своему низкорослому напарнику, тоже это почувствовал. Он зажал пальцами нос и вновь состроил забавную гримасу Виктории. Но девушка не смогла ему ответить, ей тоже было страшно. Темноволосый вскоре ушёл к кабине пилотов, самолёт вновь несколько раз сильно дёрнулся, накренился, но потом пошёл ровно, только гудение моторов стало громче. «Скандинав» всё также стоял в проходе, он явно о чём-то напряжённо раздумывал. Один из пассажиров сильно икал и ничего не мог с этим поделать. Кто-то монотонно бормотал, видимо молился, кто-то вдруг стал истерично всхлипывать. Как ни странно, всё эти звуки ещё больше подчёркивали напряжённую тишину салона.