С каждым годом, уже на излете поры женского цветения, отношение дочери к мужчинам становилось все прагматичнее и суше. И Лидия Константиновна в этом вопросе авторитетом у нее не пользовалась. Зато сама она оттаивала сердцем только рядом с Илюшей. С ним вместе легко смеялась над героями сказок, болела искренне за добрых и осуждала злых. И только после случая на детском празднике начала пилить себя за излишне теплое отношение к мальчику. Дескать, ребенок ей никто, и чем сильнее они привяжутся друг к другу, тем труднее им будет потом. Но, странным образом, чем больше Лидия Константиновна приводила доводов в защиту нейтральной позиции – тем больше ее тянуло, и именно к нему. К этому маленькому сердечку, такому одинокому в жестоком взрослом мире…
Убеждая себя «не ввязываться», стараясь пореже бывать в старшей группе, Лидия Константиновна даже возобновила курс гирудотерапии – тех самых пиявок. Пиявочница-гирудотерапевт Людмила Николаевна заверила ее, что все сомнения и колебания, всяческие весенние недомогания являются следствием обычного сезонного падения иммунитета. И через десять процедур «все как рукой снимет!».
Но – хочешь как лучше, а получается как всегда. В этот раз оздоровительный курс у Лидии Константиновны явно не заладился. Гирудотерапевт снова бегала на сеансе из кабинета в кабинет, не успевая вовремя менять повязки. Никак не останавливалась кровь в местах пиявочных укусов, а налепленные прокладки держались плохо – в результате пачкались белье и одежда. В таком виде после обеденного перерыва на работе появляться было нельзя. Пропустив пару раз важные рабочие встречи, Лидия Константиновна под этим удобным предлогом от курса отказалась.
И ее потянуло к Илюше с удвоенной силой. Она даже с Наталкой подружилась, чтобы вместе вести ребенка домой из сада – благо жила Савельева недалеко от дома Игоря Ивановича. Лидия Константиновна боялась признаться себе, что даже мысль о предстоящей встрече с Илюшей стала для нее радостью. Ей казалось, что мальчик отвечал тем же. Одно смущало и мучило: она по-прежнему ловила на себе его странный взгляд, не раз ею уже замечаемый. Вопросительный? Оценивающий? Нет, не то… Ни одно определение не подходило.
А время шло. Выпускной концерт в старшей группе назначили на двадцатое мая. Для Лидии Константиновны это было и хорошо, и плохо. Хорошо – так как появилась нужда, под предлогом репетиций, больше времени проводить с Илюшей. Благо ему, как перспективному воспитаннику, в празднике отводили главную роль. Ему выпало спеть всем известную добрую детскую песенку «Голубой вагон»:
Медленно минуты убегают вдаль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлого немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди!
А «на бис» Илюша готовился прочесть крошечное, но зато свое собственное стихотворение о детстве:
Жаль, что я вырасту скоро
И растеряю наследство:
Все, что оставил город
С солнечным именем Детство …
Несколько раз Наталка даже звала Лидию Константиновну «порепетировать» дома, но та отказывалась – боялась в домашней обстановке как-нибудь выдать свои чувства к Илюше. Пока это было их общей маленькой тайной. О том, что будет после выпускного, когда старшая группа простится с садом и от нее совсем оторвут Илюшу, Лидия Константиновна старалась не думать.
Но думай не думай, а время летело неумолимо. Лиханов-старший собирался на выпускной прислать, ни много ни мало, целую съемочную группу – заснять триумф своего наследника. Обычно в саду не разрешалось присутствие посторонних, но Лидия Константиновна со съемочной группой смирилась – это все-таки лучше, чем присутствие самого Игоря Ивановича. Даже себе Лидия Константиновна не решалась признаться в том, что чем ближе становился выпускной, тем больше раздражало ее все в облике Лиханова. Солидная вальяжная манера общения, фамильярное похлопывание по плечу, а иногда, особенно при людях, фальшивое целование ручки. И даже обращение с сыном – хозяйственно-осторожное, как с дорогой, доставшейся трудом и усилиями любимой игрушкой. А главное – эти невыносимые постоянные «я», «мне», «мое». «Как вы считаете, мадам Савельева, мой сын справится с выступлением?..», «Не могли бы вы параллельно поснимать моего сына на цифровик – буду очень благодарен!..», «Сам я, к сожалению, быть не смогу, но мне было бы приятно оставить память…» – и тому подобные самоуверенные высказывания. Затрагивать в общении тему возможной следующей «мамы» Ильи одинаково избегали и сам Игорь Иванович, и Лидия Константиновна, и Илюша. Много раз она порывалась попросить Лиханова-старшего оставить мальчика у нее – якобы для репетиций. Но не знала, как подойти к этому щекотливому вопросу. А когда об этом как-то раз заикнулась подученная ею Наталка – Игорь Иванович устроил и горничной, и сыну такой нагоняй, что Лидия Константиновна прикусила язык.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу