Станислав Данилов - Великие Древние (сборник)

Единственная преграда для Великих Древних – это их тюрьма, созданная Старшими Богами. Заточенные там, они размышляют о своей былой славе и о своем грядущем возвращении. Ибо у Них остались почитатели, которые до сих пор преклоняются Им, которые считают счастьем служить чудовищным Богам, надеясь с Их приходом обрести власть над соплеменниками. Они приносят в Их честь жертвы и читают страшные заклинания.

Но те, кто поклоняется Великим Древним через их образ и подобие, должны помнить об осторожности, ибо идолы нечисты и могут выпить жизнь из пытающихся призвать силы Извне. Когда-нибудь Великие Древние вернутся вновь, и людям предстоит исчезнуть с лица Земли, либо стать несмышлеными скотами и служить Им. Но до тех пор человечество может быть спокойно за свое существование.

Древние заперты в далеких вневременных пространствах, и лишь иногда тревожит сны людей ужасными сновидениями злобная тьма Каэгха, грезящая в своей ненависти к людям о вновь обретенной свободе где-то в далеком будущем. Каэгха умеет только ненавидеть, ибо лишено других чувств. Кошмары, посылаемой сквозь время этой злой сущностью, порой отнимают рассудок у самых беззащитных человеческих умов, но они не более, чем только тень древнего ужаса, правившего когда-то на Земле.

Меня зовут Марк Эверетт. Я служил мичманом на эсминце «Миссури» входящего в состав военно-морских сил США. Этот видавший виды проверенный военный корабль был задействован командованием в одной необычной боевой операции.

Прослужив пять лет, я был списан с корабля и отправлен в одну из психиатрических лечебниц города Аркхэма после случая, происшедшего в ходе выполнения одного странного боевого рейда. В течение всей зимы 1927-28 годов официальные представители федерального правительства проводили строго секретное изучение состояния находящегося в Массачусетсе старого иннсмаутского порта.

Именно из-за сверхсекретной стороны этого дела я и был изолирован от общества, что, однако, уже не особо сильно меня обеспокоило, ибо я видел настоящий ужас. О существовании такого кошмара и помыслить нельзя было. Он возник внезапно, прервав обыденный ход повседневной жизни, и навсегда изменил мои представления об окружающем мире. Он воочию доказал, что где-то рядом существуют настоящее Зло, которое иногда открывается людям в своем полном обличии. В своей палате я обрел даже некоторое спокойствие. Тишина успокаивала меня. Однако по ночам приходили ужасающие видения, но то были только сны…. Впрочем, буду излагать обо всем по порядку.

После странных происшествий в маленьком городке Иннсмаут, подробности которых не разглашались [1], капитану нашего корабля, закаленному служаке, Брайану Ламли, было приказано, выдвинутся к берегам, на которых ютился этот выродившийся городишко. Мы сопровождали подводную лодку, которая проводила торпедирования на глубине. Наш эсминец остановился неподалеку от так называемого «рифа Дьявола».

Что именно потребовало принятия столь серьезных военных мер, не догадывался и наш экипаж, который, кстати, за три дня до отплытия был почти полностью сменен, кроме капитана, меня и рулевого. Так что из пришлых я запомнил имя только нового помощника капитана. Звали его Уильям Райли. Нам сообщили лишь, о банде контрабандистов, которая промышляла в этом городке. Однако, возможно, что капитан знал что-то большее, но он был достаточно умен, чтобы держать язык за зубами. К расследованию дела было подключено ФБР, а с этим ведомством шутки плохи. К тому же само название рифа навевало на кое-какие мысли, правда, по большей части настолько подсказанные игрой воображения, что никто из экипажа не решился высказывать их вслух.

Погода стояла ясная и солнечная, когда мы вышли в море. Достигнув заданных координат, мы легли в свободный дрейф, а подлодка подошла ближе к берегу и погрузилась на глубину. Чайки резкими криками оглашали воздух. Легкий бриз освежал кожу, нагретую лучами весеннего солнца. Береговаялиния выделялась надгоризонтом неровностью строений, большая часть из которых была очень ветхой. Капитан, Брайан Ламли, опытный морской волк, стоял на мостике и курил трубку, думая о чем-то. Ему было около пятидесяти, и его вид говорил о том, что капитана трудно чем-либо удивить, ибо за свою службу он навидался всякого.