Тамара Кандала - Такой нежный покойник

Это была его последняя мысль в жизни – в этой жизни. И последнее, что он прочёл за миг до перехода в следующее состояние. «Весьма символично», – успел он подумать, практически уже с той стороны…

В следующее мгновение в его мозгу что-то взорвалось, полыхнуло адской болью, и он потерял сознание.

А ещё мгновением позже увидел себя съехавшего со стула, распластавшегося на обожаемом Верой белом пушистом ковре, с рукой, откинутой в нелепом приветствии, и не соответствующей торжественности момента перехода в другой мир плотоядной улыбочкой на застывших устах, казалось бы говорившей: «Ну и что ж, что я умер?! Во-первых, всё относительно… Во-вторых, до меня умерло уже столько народу, что нельзя считать смерть чем-то бесчеловечным, скорее наоборот. В моём случае я почти не возражаю».

Отпевали Лёшу (Алекса, как его называла жена, считая это имя шикарней и значительней плебейского «Лёша») в церкви на Никитской, в той самой церкви «Большое Вознесение», где венчался Пушкин, у которого в самый момент благословения погасла венчальная свеча. Народу набилось довольно много – у Лёшиной жены было полно светских подруг (они же клиентки процветающего в Жуковке салона красоты), подруг вполне успешных, как правило, с богатыми мужьями или любовниками. Но были и одиночки, для которых подобное мероприятие могло оказаться счастливой оказией на пути к перемене их социального статуса.

Да и сам Лёшка был когда-то преуспевающим бизнесменом, щедрым на всяческие застолья и праздники, и, как казалось со стороны, лёгким, прыгающим по жизни кузнечиком. Правда, всё это было в прошлом, последние же пару лет его практически никто не видел. Но время летит так быстро, и воспоминания о людях так мешаются с реальностью, что ещё через пару-тройку лет никто уже точно не сможет вспомнить, три, пять или сколько там лет назад он отчалил на другой берег.

Некоторые из присутствующих действительно скорбели – грустно было потерять этого гостеприимного хозяина, честного собутыльника, балагура и неуёмного любителя женского пола. Другие пришли из любопытства и разглядывали теперь тех, что скорбели, дабы обсудить их потом при случае. Для некоторых барышень-дам это и вовсе был повод для светского выхода, они до деталей продумали не только свой туалет и макияж, но и выражение лица – достойно-печальное, без слёз и всхлипываний. Многие были в тёмных очках – это позволяло скрыть истинное выражение глаз, а также стрелять последними в поисках возможного партнёра, ведь окружение почившего было, что называется, хоть куда, к тому же в самом «нужном» возрасте – от сорока до шестидесяти.

В общем, событие было из тех, где, по негласному мнению тусовки, «было что ловить».

И потом, кто сказал, что похороны не светское мероприятие? На Западе даже целое направление в моде возникло – похоронное, – все ведущие дизайнеры приобщились. Недаром же хоронят по категориям и классам, от высшего до общей могилы.

Нашего хоронило не официальное учреждение, а значит, на высшее он не тянул, но вот на первое-второе запросто.

Репутация у покойничка была та ещё, но этим он и привлекал толпу – как при жизни, так и на момент «последнего прощания». И каких только разговоров в ней не было, в этой толпе… И выражение лица у почившего некоторые находили глумливым. И про бесконечные связи его рассказывали и озирались, вычисляя в толпе бывших и настоящих любовниц (ну почти настоящих, учитывая нынешнее состояние героя), а также жену и детей. И рассказывали всякие глупости по поводу обстоятельств смерти – то ли жена его в очередной раз застукала с любовницей, то ли, наоборот, он жену… А некоторые и вовсе предполагали «сознательную» смерть, мол, наложил на себя руки из-за бабы, которая его бросила. Кто-то смутно припоминал о каких-то трагических обстоятельствах, связанных со смертью то ли ребёнка, то ли любимой собаки.

Да и с бизнесом всё было не так просто – деньги ведь у нас легче заработать, чем удержать. К тому же с каждой новой властью они меняют владель цев. Тут, как говорится, кто не успел, тот опоздал.

Говорили, что покойного нашли распростёртым на полу в обнимку с телефонным справочником, на обложке которого было выведено чёрным фломастером «В МОЕЙ СМЕРТИ ПРОШУ ВИНИТЬ» и двоеточие (врали, конечно, просто он однажды выкинул такую шутку). Книжку, говорят, дико непотребную писал, типа фольклор.

Обсуждали и попа, обслуживающего отпевание. Из бывших артистов, удостоившийся ЯВЛЕНИЯ и уверовавший в одночасье, – такое сейчас случалось с деятелями культуры чуть ли не ежедневно, спрос на «духовку» рос не по дням, а по часам, и с невероятной скоростью нарисовывались тёмные личности, провозглашавшие себя ясновидящими, новыми мессиями, излечивающими тела и души. А этот ещё прославился и своим интервью в каком-то патриотическом эфире: «Если б моя дочь привела африканца в качестве мужа, я отвёз бы обоих на 30-й километр, в лес, и расстрелял бы из ружья, к чёртовой матери!.. Ну, против я смешанных браков с африканцами! На биологическом уровне против!..»