Коллектив авторов: Записки офисного планктона (сборник)

Банчок же, пройдя тяжкий путь финансового озверения, всем на удивление пережил и инкомы с менатепами, и мрачные августовские дни девяносто восьмого, выдержал, выдюжил, залез под теплое жирное седалище каких-то борзых то ли газовиков, то ли нефтяников, и стал довольно крупным и уважаемым банком. С филиальной сетью по всей стране и отделениями в привычно-провинциальных ныне Лимасоле, Гибралтаре и Лондоне.

Но Олег Андреевич карьеры не сделал. Хотя мог. Пока более беспринципные коллеги его перепрыгивали с условномягких дерматиновых стульев в велюровые, а затем и в кожаные кресла на колесиках, карабкались по лысеющим головам неудачников и скользким от слюней и неправедного пота ступеням карьерной лестницы сначала на второй этаж – в отделы, потом на третий – в правление, Бердялин продолжал скромно сидеть за бронированным стеклом этакого аквариума, неспешно считая чужие банкноты. Правда, лет десять назад к должности «кассир» в его трудовой книжке дописали сомнительногордое слово «старший», а еще пятилетку спустя облагодетельствовали списанной из гаража по остаточной стоимости непрестижной ныне фиолетовой «волгой» предпоследней модификации.

Вялотекущая семейная жизнь Олега Андреевича, словно продолжительная болезнь, мало того что радостями баловала редкими и уныло-условными, так и закончилась серьезными осложнениями. Супруга, которой надоело терпеть рядом со своим телом «дешевую тряпку», подалась к «настоящему мужику» с подсушенным на лесопилках торсом о пяти синих куполах с крестами, стыдливо выглядывающими из-под растянутой несвежей майки. Ушла, неверная, прихватив с собой сына, которого немедленно определила в суворовское училище, дабы оглоед не путался под ногами во время обещающего затянуться медового месяца. Ну и до кучи оттяпав квартиру. Нет, понятно, что «ушла» – громкое слово, не имеющее с фактическим положением дел ничего общего. Вынужден ретироваться был как раз сам Бердялин. Если уж быть до конца откровенным, Олег Андреевич с законных квадратных метров подвергся изгнанию с применением грубой физической силы тем самым «настоящим мужиком» по имени Леонтий, что следующие полгода занимал место возле тела бывшей супруги, а потом… Впрочем, о «потом» и речь пойдет потом. Потерпите немножечко, хорошо?

Пока же все шло своим чередом.

В безумных водоворотах неурядиц наш кассир мог сгинуть вполне себе. С его-то неприспособленностью к жизни. И если б не воистину счастливый случай, толкнувший под колеса троллейбуса родную бердялинскую тетку, не имевшую наследников, кроме самого Олега Андреевича, даже не ясно, куда б он отправился жить-бытовать. Мож, на чердак какой, а возможно, и в зловредно пахнущий метанами канализационный люк – с зарплаты кассира-то, пусть и в процветающем банке, на квартирку не скоро накопишь. Однако все, что ни делается, как известно, к лучшему. Унаследованная однокомнатная квартира в центре, освобожденная с помощью вмешательства так вовремя подоспевшего общественного транспорта, насущный вопрос со средой обитания решила в течение трех секунд. Живи, казалось бы, и радуйся счастливым стечениям…

Н-да… Считать чужие деньги – занятие неблагодарное и в высшей степени неблагородное. Характер портится. Жутко.

Может быть, это обстоятельство, может, жизненные пертурбации, но вероятнее прочего, дремавшие досель в душе мелкие бесы довольно быстро превратили Олега Андреевича в человека угрюмого и злопамятного. Нет, на людях-то он по-прежнему выглядел спокойным и дружелюбным, этаким лишенным стяжательных амбиций интеллигентом в воображаемой шляпе, завсегда готовым ответить на любую полученную пощечину подставой второй щеки. Похвально, конечно, с точки зрения занимательной теологии, но в обществе, где все друг другу давным-давно волки с крокодилами, не очень выгодно и чревато сердечными коликами.

Изо дня в день глядя с той стороны стекла на толстосумов, что несли в банк на депозиты чемоданчики, чемоданы, а порой и чемоданищи с банкнотами твердых валют и крупных достоинств, Олег Андреевич – раньше спокойно, а теперь с какой-то внутренней яростью – вопрошал к равнодушным небесам: ну почему я должен считать их деньги? Отчего не наоборот? И запечатлевал образы наиболее привилегированных клиентов в своей нехорошей памяти. Мол, найду я на вас управу, олигархи хреновы, придет еще мое время!

Но «денежные чемоданы» продолжали идти, а счастливое время Бердялина робко топталось на месте, боясь сделать неверный шаг.