Наталья Нестерова - Встать, суд идет! (сборник)

– Возможности не имеют. Я и сюда-то не часто выбираюсь, а чтоб по деревне ходить!

– Колбасу их потребляешь?

– Не враг своему здоровью. У нас с тобой на ужин молочный козленок, приготовим на вертеле. Сами жарим! – подчеркнул Гога. – Я тут посторонних не терплю. Козленок уже замаринован, дожидается почетной участи порадовать наши желудки. А помнишь макароны по-африкански?

В ответ Сеня благодушно хохотнул: одно из самых памятных приключений их юности.

Они жили в общежитии, второй курс, следовательно, и двадцати лет не исполнилось. Как-то пригласили девушек. Не простых девушек, а студенток филфака – красивых, возвышенных, не от мира сего, то есть не от мира их курса, на который поступили дурнушки-косорылки. Наверняка поступали с целью замужества. Так несимпатяшки в армию идут служить телефонистками в надежде женихами-офицерами обзавестись. И ведь пользовались дурнушки популярностью! Еще какой! Когда на двадцать ребят одна девушка, никто не смотрит на кривые ноги или нос картошкой.

Гогу и Сеню случайно занесло на литературный вечер студентов германского отделения филологического факультета университета. В отличие от их института здесь была обратная ситуация: на одного парня-дохлятика эскадрон красоток. Чудные девушки поднимались на сцену, декламировали что-то на языке, совершенно непонятном, но звучавшем как песнь сирен для Гоги и Сени, которые бурно аплодировали и кричали с большим энтузиазмом «браво!». А после они приклеились к филологиням, возбужденным сценическим успехом и не торопившимся сразу расходиться по домам. Кстати, «по домам» – это буквально. Девушки были сплошь москвичками из небедных семей, а в их институте девяносто восемь процентов парней иногородние, и сто процентов малочисленных девушек – провинциалки.

Пробиться в кафе им не удалось. Во времена их молодости общепит, как тогда именовалось любое место коллективного питания, по вечерам был доступен только блатным и богатым. Однако Гога и Сеня не подкачали, не разочаровали девушек – купили вина, плавленых сырков и вареной колбасы, у автомата с газированной водой позаимствовали граненый стакан. Выпивать в скверике для Сени и Гоги было привычно. А для девушек разложенная на газетке закусь, стакан с вином, пущенный по кругу, были «экзотик». Так выразилась одна из них, а другая хихикнула – «пикник на газетке». Не то чтобы погружение на дно общества, а только щекочущее нервы макание пальчика в простолюдное болото. Девушки были в восторге. Подвыпившие, они внимали Гоге, который говорил, что надо мыслить державно, что будущее за страной, обладающей топливными ресурсами. А Сеня уточнял: «Углеводородными ресурсами». Девушки, лингвистически продвинутые, по химии в школе, очевидно, не тянули, потому что «углеводородные ресурсы» не расшифровали как нефть и газ, думали, что речь идет о расщеплении водорода или об атомных станциях. Девушки благосклонно приняли предложение посетить общежитие «атомщиков» Гоги и Сени в следующую субботу.

А денег не было, все схрумкал «пикник на газетке». Гога и Сеня зайцами ездили на автобусе в институт и обратно, не завтракали, не обедали, вечером подъедались, ввалившись в комнаты общежития, где отмечали день рождения.

Суббота приближалась, а занять у приятелей сколько-нибудь значительную сумму не удавалось, до стипендии еще десять дней. Рубль, а то и тридцать-сорок копеек – все, что могли одолжить. Но и мелочью Гога и Сеня не разбрасывались – собирали. Конечно, можно было бы ночью вагоны на Сортировочной разгружать. Но там перестали платить по утрам за ночную смену. Какой-то блюститель закона, узнав, что грузчики-студенты работают без официального оформления, потребовал заключать с ними договоры. Получалось: вкалывай ночь за ночью, а дадут ли причитающееся в конце месяца – вопрос. Завтра придет новый начальник и скажет, что ничего не знает. Гога и Сеня на этом уже прокалывались. У халтуры, твердо уяснили они, железное правило: заработал – получи. Все остальные варианты предполагают обман.

Рублями и копейками наскребли ерунду – пять рублей сорок копеек. Можно ли на это принять возвышенных девушек? Нельзя. Стали рассуждать логически, искать выход. Девушек сколько? Семь или девять. Лично им столько не требуется. Девушками, то есть возможностью закадрить филологиню, Гога и Сеня и принялись торговать. По сути, это был их первый бизнес.

Хочешь познакомиться с москвичкой, которая шпарит на старо-немецком? Приходи, но с тебя бутылка белого (водки) и бутылка красного (вина). Старик, у нас пати со студентками фил, извиняюсь, фака ЭмГеУ-у-у. Врубился? Участвуешь? С тебя две бутылки.