Виорель Ломов - Архив

– Есть кекс, или с колбасой?

Николай посмотрел на Лену:

– С колбасой?

Елена молча кивнула. Ей было всё равно, с чем. Ей было не всё равно, как.

Николай же, казалось, ничуть не замечал этих мелочей. «Он, наверное, весь в отца, – подумала Елена, – на мелочи жизни не обращает внимания». Они пошли на кухню и долго сидели там за чаем. Чай пили молча. «Неужели вот так будет и потом, – подумала Елена. – Какая огромная кухня!»

– Значит, решено? – сказал Николай. – Подаем заявление после праздников?

– Я не понравилась твоей маме, – вырвалось у Елены, и она поняла, что совершила ошибку.

– Ничего, – успокоил ее Николай. – Разве это важно? Важно, нравишься ли ты мне, а я тебе.

Елена почувствовала вдруг себя намного старше и опытнее Николая. Он был очень похож на отца, но в нем не было того, что сразу же бросилось ей в глаза, как только она увидела Георгия Николаевича с порога, – породистости. А еще уверенности в себе.

– Ты не ответила. Решено?

– Решено, – усталым голосом ответила Елена и не услышала саму себя.

– Жить будем в маленькой комнате. Родители в угловой. В зале обедаем.

Елена хотела было спросить, разве они не собираются когда-нибудь зажить отдельно от родителей, но решила, что эти вопросы задавать еще рано. И впрямь, замуж сперва выйти надо, девушка. А уж потом детей нарожать и жить как кому вздумается!

Она встряхнула головой, сбросив с себя груз неутешных мыслей, и звонко рассмеялась остроумной реплике Николая. За такой вот смех Николай и обратил на нее внимание.

Когда Николай и Елена вышли из комнаты, Георгий Николаевич отложил в сторону бумаги и задумался, вспоминая Тифлис. Он вспомнил дом под черепичной крышей, веранду второго этажа на балках, перекладины вокруг дома для винограда, инжир и тутовник во дворе. Плоские камни двора, родничок, белую сплошную стену вокруг… Он вышел на кухню и услышал жемчужный смех девушки. Он остановился как вкопанный. Так когда-то смеялась Софья.

– Так он Суворов? – рассмеялась Софья. – А он тут столько всего поведал о роде Бахметьевых! До князя Владимира дошел.

– Это наши дальние родственники, по линии матушки, – сказал Георгий. – И там столько мутной воды. Зато по линии отца всё чисто как бриллиант.

– Чисто, да не совсем! – снова засмеялась Софья. – Что таиться тогда, если всё чисто?

– Оттого, наверное, Лавр и таится, – заметил Георгий, – что слишком всё ясно и чисто.

– Не верю. Тут что-то не то! Я думаю, всё дело в шкатулке. Она постоянно с ним, а за поясом два пистолета.

– Документы, наверное, доверенности, закладные… мало ли что?

Софья пожала плечиками:

– Уже половина Тифлиса знает, что у него там или фунты, или золото. Георгий, я прошу вас, отвлеките его от этого жуткого занятия. Глядеть страшно!

Георгий подвел Софью к дамам, извинился и отошел к брату. Тот бросил играть в карты и сидел в кресле, подбрасывая в воздух кинжал. Он был уже изрядно пьян, но еще весел и открыт. А кинжал, описав в воздухе двойное или тройное сальто, неизменно падал к нему в ладонь рукоятью.

– Что, братишка, что Жорж, как тебе тут у нас, на Кавказе? – воскликнул он, продолжая подбрасывать кинжал, не глядя на него.

– Лавр, я хотел бы поговорить с тобой, – тихо произнес Георгий. – Осторожней.

– Говори! – закричал Лавр. – Я ни перед кем не таюсь! Говори!

– Лавр, я действительно хочу поговорить с тобой. Конфиденциально.

Лавр не стал ловить кинжал, расставил колени, и тот мягко вошел в пол.

– Ради бога, – посерьезнел Лавр. – Пошли в ту комнату. Софья, мы уединимся?

Софья мило улыбнулась ему. Лавр выдернул кинжал и пошел, вертя им между пальцами.

– Ты прямо циркач! – не удержался Георгий.

Лавр хохотнул. Георгий прикрыл дверь. Братья расположились на приземистом диванчике. Лавр, не глядя на кинжал, продолжил свои упражнения. Георгий решил не обращать на них внимание. Уж если что Лавру втемяшится, будет делать, пока не надоест.

– Лавр, что за шкатулка у тебя? – спросил он напрямик. – Все говорят о ней.

– Шкатулка? – взгляд у Лавра стал острым и жестким. Кинжал снова воткнулся в пол. – Кто говорит? Идем к нему!

– Не кипятись. Софья сказала.

– Эта знает, – расплылся Лавр в улыбке. – Она видела, как я доставал одну цацку.

– Цацку? Что за цацку? Зачем?

– А чтоб жить на нее, вот зачем цацку. Без цацек, милый мой, что тут делать? Впору подаваться в абраги. А что, и подамся. Слава богу, оружие в руках держать умею.