Макс Неволошин - Шла шаша по соше (сборник)

– Андрей, давно хотел спросить. Что ты ходишь, как босяк? Деньги вроде есть, и старики у тебя не последние…

– Какой смысл? – задумчиво произнёс Шоренко. – Один хрен все сдохнем.

– Не вижу связи.

– Элементарная математика: если взять за условие тот факт, что все мы скоро помрём, то цена беспокойства о том, какой лейбл у тебя на жопе, измеряется в отрицательных величинах.

– Не согласен. И потом, что значит скоро? Я, вообще-то, могу подождать.

– А тебя, вообще-то, не спросят. Кроме того, время – это фикция. Ещё большая, чем всё остальное. Хоть это объяснять не надо?

– Не надо. И всё-таки – твоя версия?

– Ну, хорошо. Прошлого нет, потому что оно прошло. Будущего нет, потому что оно не настало. И вопрос, настанет ли. А настоящее – совсем уже хитрый предмет. Вроде бы есть, а потом сразу нет. Значит, объективно времени не существует. Так? Так. Оно, – Шоренко постучал себя по лбу, – исключительно между ушей. Разное. Это метафизика, сынок. Один может за день прожить целую жизнь. Набитую доблестями, подвигами и славой. Я не о тебе…

– Да куда нам.

– А другой пердит лет шестьдесят. Оглянётся, а вспомнить – и получаса много.

Рассуждения Шоренко оказались не чистой теорией. Как-то вечером Слава нашёл в его комнате одинокую шатенку модельно-глянцевого типа. Проверил цифру на двери. Та.

– А… где Андрей?

– Ты Слава? – произнесла модель. Слава едва не поразился, что она умеет говорить.

– Возможно. А вы кто?

– Я – Маша, его жена. Идём.

Слава знал, что Шоренко женат, но чтобы такое… Маша постучала в одну из дверей.

– Андрей, Слава приехал.

Выглянула лохматая физиономия Шоренко с дикими глазами.

– Машк, зайди. А ты постой, Слав, я мигом.

В полутьме комнаты двигались тени. Едко повеяло горелым ацетоном. Друзья вернулись в номер Шоренко. Слава не вчера родился и всё-таки спросил:

– Что там за дела, Андрей?

– Жена с друзьями приехала, – обыденно сказал Шоренко, – наркоту варим.

В комнате был накрыт стол. Две бутылки вина, закуски, конфеты.

– Ты садись, наливай, – продолжал Андрей. – Да садись, что ты как неродной!

Слава уселся на диван.

– Что это у них? Рубин. Не твоя песня. Сходи за водкой, я угощаю.

Он полез в карман.

– Так я привёз.

– Ну и ладушки. Значит, короче, сиди здесь, расслабляйся. Мы сейчас вмажемся и придём. И всё будет ништяк.

– А мне кольнёте? Давно любопытно.

– Слав… – Шоренко уселся рядом. Обнял Славу за плечи. В руке его ощущалось напряжение. – Слав, не проси меня. Мне не жалко, правда. Ты меня знаешь. Я тебе последний свитер отдам…

– Вот это как раз не надо.

– Надо. Погоди, о чём я? Да. У нас правило такое – друзей на это говно не сажать. Понимаешь? Нельзя. Свои же ребята в морду плюнут. Хотя не в ребятах дело…

– Да ладно, проехали. А жену-то посадил.

– Я? Её?? Ха-ха. Это она меня посадила. И друзьями мы тогда не были.

– А кем были?

– Никем. Трахались, как зайцы.

Слава включил телевизор, убавил звук. По экрану метались хоккеисты. Налил, выпил, закусил конфетой. Уйти, что ли? – подумалось. Вернулись Шоренко с женой и тремя незнакомыми парнями. Все счастливые до упора. В комнате стало шумно и тесно. Незнакомцы добавили матчу громкости и, перебивая комментатора, заговорили вчетвером. Маша, пригубив вино, курила золотой Chesterfield. Слава охотно угостился. Шоренко подливал ему водки, убеждая догонять компанию. Говорил Андрей безостановочно и нёс совершенную чепуху. Например, в числе прочего он сказал:

– Предлагаю соавторство. Тсс, больше никому. Изобретаем тест, который будет мерить всё! Это нобелевка, Слав!

– Что – всё?

– Всё. Весь человек – как на ладони. Я генерирую идеи, ты занимаешься деталями.

– Опоздали лет на двадцать. Этот тест есть уже.

– Ты про Кетелла? Нет, скажи, какой чудак всерьёз ответит на двести вопросов? Наш тест будет коротким. Максимум вопросов тридцать. Зато какие!

– Какие?

– Э-э-э, погоди. Сначала выпить за конкорденс. В смысле консенсус. Только себе, брат: мне и так хорошо…

Вскоре Славе надоело, и он ушёл по-английски. Уйди он по-русски – эффект остался бы тем же.

– А я слышал, нарики не пьют, – сказал он Шоренко через пару дней.

– Меньше слушай. Пьют и требуют ещё. Даже системщики, не такие, как я. Но я знаю, откуда эта байка.

– Откуда?

– Когда есть алкоголь и доза, нарк выбирает дозу. Без вариантов.

– Почему?

– Кайф сильней намного. А ещё… интеллектуальнее, что ли. От водки кайф свинский. Без обид.

– Ну, опиши, что ты чувствуешь?