Валерий Хазин - Труба и другие лабиринты

Одна из книг Талмуда – « Мидраш» сообщает некоторые пикантные подробности этой встречи, опущенные в Писании. Соломон якобы опасался, что под обличьем прекрасной женщины в его гостье скрывается дьявол. Чтобы проверить это, он построил павильон со стеклянным полом, запустил туда рыбок и предложил ей пройти через этот зал. Иллюзия настоящего бассейна была столь сильна, что царица Савская, переступая порог зала, сделала то, что инстинктивно делает любая женщина, входя в воду, – приподняла платье. Соломон успел увидеть тщательно скрываемое: ноги царицы были человеческими, но весьма не привлекательными – они были покрыты густыми волосами. Соломон как будто бы даже вскрикнул от изумления.

И все же, согласно преданию, Соломон не смог устоять перед красотой и величием царицы, когда она впервые появилась перед ним в сопровождении всей своей свиты, десятков полуобнаженных девушек в подарок царю и двух охранявших ее пантер.

В фольклоре Аравийского полуострова и легендах агады Сабейское царство ( земля Шебы) описывается как волшебная страна, где песок дороже золота, растут деревья из Эдемского сада, а люди не знают войны. Современными историками Сабейское царство локализуется приблизительно на территориях современного Омана и Йемена .

В мусульманских легендах имя царицы Савской – Билкис . Известно, что ее отец служил визирем при дворе в загадочном царстве Офир . Скорее всего, Билкис получила полномочия царицы только на время своего путешествия в землю Израиля.

Согласно эфиопским преданиям , короткий роман Соломона и царицы Савской продолжался полгода. Все это время Соломон не расставался с ней и непрестанно дарил дорогие подарки. Когда же выяснилось, что Билкис беременна, она покинула царя и вернулась в Сабейское царство, где и родила мальчика. Соломон и царица Савская, таким образом, считаются родоначальниками трехтысячелетней династии императоров Абиссинии .

О встрече двух прославленных правителей сообщает также Коран ( Сура 27, «Муравьи», айаты 22–44 ), версия которого значительно отличается от Ветхозаветной, зато включает « эпизод с бассейном ».

«Архетипический» сюжет о «втрече-дуэли» «красавицы и мудреца» был чрезвычайно популярен в странах Ближнего Востока.

Однако установить подлинность этих событий, их, так сказать, «историю с географией» практически невозможно. Не ясен также и характер реальных взаимоотношений царицы Савской и царя Соломона: государственный визит с торгово-дипломатической миссией? Длительное любовное свидание? Теологический диалог? И то, и другое, и третье?

Не исключено, однако, что именно в этом «виртуальном сюжете», смутно проступающем сквозь историю Шафирова и журналистки наподобие палимпсеста, рассказчик разбросал множество «ключей» ко всему повествованию в целом.

Один из этих ключей – построение и название упомянутой Суры 27 – « Муравьи ». В ней рассказу о визите царицы Савской предшествуют две коротких вставных новеллы об удивительном даре царя Соломона.

Согласно коранической версии, Соломон ( Сулайман ) наделен способностью понимать язык птиц, зверей и насекомых ( 27:16–17 ). О своем даре он узнает, случайно «услышав» голос муравьихи: « О, муравьи! Спрячьтесь в ваших муравейниках, чтобы Сулайман и его воины не растоптали вас ненароком » ( 27:18 ). Сулайман улыбается, благодарит Всевышнего за дар и говорит далее: « Что со мной? Почему я не вижу удода? Может быть, его нет? » ( 27:20 ). Прилетает удод со словами « Я узнал о том, чего ты не ведаешь. Я прибыл к тебе из Сабы с достоверными сведениями », после чего рассказывает Сулайману о царице Савской.

« Муравьиная кислинка » возникает и на языке у Шафирова, когда он цитирует стихотворение О. Мандельштама « о таборе улицы темной » (см. комментарий № 51 к главе 9, части II):

Кроме того, Шафиров периодически цитирует стихи из Главы 30 Притчей Соломоновых . Именно там легендарный царь говорит ( Притчи, 30:24–25 ): « Вот четыре малых на земле, но они мудрее мудрых: муравьи – народ не сильный, но летом заготовляют пищу свою ».

Таким образом, коранический и библейский сюжет « о муравьях и птицах », и – в целом – вся эта « муравьиная тропа », ответвляясь, приводит в некую область глубинной мифологической памяти. Это, в свою очередь, заставляет вспомнить оборотническую природу героя восточнославянской мифологии Вольги , который в русских былинах превращался то в сокола, то в муравья (См. комментарий № 1 к Главе 1, части I).