Олег Северюхин - Кольцо приключений. Книга 2. Кольцо Нефертити

– А вот посчитайте, сколько их сегодня будет, – улыбнулся Григоревич и провозгласил, – а между второй и третьей пуля не успеет пролететь, это так говорят.

– Хорошо, если только говорят, а если действительно пули полетят, – задал я провокационный вопрос.

– Ну, что вы, это просто выражение такое, старинное, – начал оправдываться собеседник. – Господин Гомес, на каком языке вам легче всего общаться?

– Я даже и не знаю, господин советник, – задумчиво сказал я, – может, попробуем на французском?

Григоревич с интересом взглянул на меня и согласился. По-французски он говорил хорошо. Все-таки три года учебы во Франции не прошли даром. Я тоже почти три года провоевал во французской авиации, и парижане принимают меня за своего земляка.

– А вы умеете говорить по-русски? – спросил Григоревич.

– Могу, – сказал я.

– Тогда давайте продолжим разговор по-русски, – предложил мой визави.

– Давайте попробуем, – согласился я.

– Я что хочу сказать, – начал Григоревич, – сейчас весь мир переходит в новую эпоху. Послевоенную эпоху. Война закончилась. Все государства подписали между собой мир и занимаются восстановлением разрушенного. Работы очень много. Все люди, вынужденные бежать из своих стран, возвращаются на свою историческую родину. Немцы, русские, украинцы, бельгийцы датчане, французы, поляки… Идет великое послевоенное переселение народов. К нам в Союз возвращаются люди, чьи имена являются мировой гордостью.

– Кто же из известных людей вернулся в СССР из эмиграции, – задал я вопрос.

– Бунин, например, – сказал Григоревич, – и еще многие другие.

– А я слышал, что тех, кого английская администрация передала советским репатриационным органам для отправки в СССР, устраивали массовые самоубийства. Причем, глава семьи убивал всех членов семьи, а потом стрелялся сам, – сказал я.

– Это все ложь. Это клевета со стороны враждебно настроенных эмигрантов. Все, кто возвращается в СССР, живут полной жизнью советского человека, – пытался парировать Григоревич, – в СССР по Конституции 1936 года соблюдаются все права и свободы граждан. У нас есть даже такие гражданские права, которых нет в странах капитализма. Да, те, кто запятнал себя сотрудничеством с фашистами, понесут заслуженное наказание, но те, кто был угнан в рабство, те являются жертвами фашизма и пользуются всеми правами, которые у них были отняты. На дворе лишь начало августа 1945 года, еще идет война на Дальнем Востоке, но после окончания войны с Японией в СССР хлынет поток эмигрантов, живущих сейчас в Китае, оккупированном Квантунской армией. Это все общие вопросы, а я хотел поговорить конкретно о вас, – начал исправлять ситуацию Григоревич.

– А что же вас интересует во мне? – спросил я.

– Мы знаем, что вы русский и не совершили никаких преступлений против советской власти. Я мог бы выступить ходатаем в решении вопроса о предоставления советского гражданства лично вам, – сделал, наконец, прямое предложение сотрудник НКВД.

– Что же вы знаете обо мне и зачем вы послали человека стрелять в меня, – прямо спросил я.

– Мы никого не посылали. Это не мы, – сразу отпарировал советник.

– А кто, – не унимался я.

– Возможно, что это местные левые.

– А что же я им мог сделать?

– Они, вероятно, не хотят, чтобы вы поддерживали кандидата в президенты Перона.

– А почему стрелок говорил на чистом русском языке?

– Сеньор Гомес, я этого не знаю, – постарался завершить разговор Григоревич.

– Давайте договоримся так, – предложил я, – вы сделали мне предложение помочь вам здесь, пока вы будете решать вопрос о моем гражданстве, а я отказался, сказав, что благодарен Аргентине за предоставленное гражданство и буду и дальше работать в Аргентине.

– Сеньор Гомес, вы говорите так, как будто всю жизнь проработали в органах разведки или контрразведки, – пошел в атаку Григоревич.

– Ни то и ни то, господин Григоревич, просто я логически мыслящий человек, умеющий анализировать ситуацию, – сказал я. – Я проанализировал наши встречи, ваши ордена, особенно довоенный орден Красной звезды, покушение на меня, как в свое время на Троцкого и понял, для чего должна состояться сегодняшняя встреча. Кроме того, о вас я знаю намного больше, чем вы обо мне.

– Что же вы знаете обо мне, – усмехнулся дипломат.

– Да почти все. Где вы родились, где учились, в каких партиях состояли, что делали в Испании и в Мексике, чем занимались здесь в Аргентине, но мне это не нужно, потому что я не собираюсь вас в чем-то убеждать, – сказал я. – Давайте выпьем за ваш отъезд и забудем все, что мы до этого говорили.