Array Коллектив авторов: Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века

Наньлань грациозно присела рядом, так и подмывало обнять, войти с ней в дом или увлечь за маленькую ручку на кровать. Но нет, нужно повременить. На самом деле я ждал звонка от Ду Цзюаньхун, она может позвонить в течение получаса, в установленное время. Она всегда все решала по своему усмотрению, и время, выбранное для звонка, считала самым уместным. Она прекрасно изучила меня, председателя совета директоров из бывших военных. В ее понимании, войдя в ворота, я могу для начала помиловаться с Наньлань, наговорить ей ласковостей, потом скинуть одежду, ополоснуться, а затем улечься и ждать, пока она примет душ. Вот тут-то она и позвонит, потому что в это время настроение у меня якобы превосходное, да и момент такой волнительный. И заниматься чем-то не по ее части не заставлю: не стану же я в это время звонить тем, кто за это отвечает, да и не сказать, чтобы с этим не справились те, кто этим занимается. А то она составила как-то отчет для главного управляющего, так мне захотелось, чтобы она делала и это. Женщина с ярко выраженной жаждой власти, при мне она вела себя довольно сдержанно.

На самом деле по отношению ко мне эта ее «сметливость» была ошибочной. Источником этой неверной «сметливости» был ее муж, бывший лейтенант, но опыт, который она черпала из этого источника, неприложим ко мне, подполковнику. Это ошибка – считать, что нрав у всех мужчин одинаков и удачный практический опыт с одним можно применять к другому, – фатальна для многих сильных женщин. Это полнейшая глупость, по причине этой глупости Ду Цзюаньхун могла держаться со мной лишь на расстоянии, а из-за этой дистанции была вынуждена поддерживать со мной лишь отношения начальника и подчиненного. К этим чрезмерно самоуверенным суждениям я относился спокойно, ведь именно за самоуверенность я ее и ценил, за уверенность в работе, пунктуальность и энергичность, даже за то, что в своей самоуверенности она нередко хватала через край. Но в этом и заключалась ее фатальная слабина, из-за этого ей никогда не стать моим начальником, она сможет быть лишь у меня в подчинении. Из-за этой слабины я был за нее спокоен и в то же время жалел.

Сама она когда-то была капитаном, а нашла себе лейтенанта. Но беда не в том, что ей следовало подыскать старшего офицера вроде меня или чином еще повыше – полковника и даже генерала, а в том, что этот лейтенант потакал ей в ее самоуверенности. С ним я знаком, важный такой, пыжится много, а способностей маловато. И чего она в свое время выскочила за этого лейтеху? Видать, сбил он ее с толку непринужденностью и уверенными заявлениями о своих амбициях. Но незакомплексованность человека военного, скорее всего, не только в выправке и рассуждениях о войне на бумаге, но и в делах. Поначалу она была очарована своим лейтенантом, похожим на принца на белом коне, но поняла, что он человек невезучий, и, выяснив через несколько лет его образ мышления, развенчала его в пух и прах. Разве может мужчина, потерпевший сокрушительное поражение от простого женского манипулирования по мелочам, подняться хотя бы до уровня человека невезучего? После того как она все это разглядела, лейтенант стал не нужен. Типичная армейская женщина густого идеалистического замеса, она не могла больше терпеть, чтобы ее мужем оставался лейтенант, согласный, чтобы она им руководила, а по полету мыслей далеко ей не ровня, чтобы при каждом взгляде на него она чувствовала надменность этакого непревзойденного мастера, ждущего в одиночестве соперника, который нанес бы ему поражение. Поначалу эта надменность была ей по душе, но потом стала надоедать больше и больше. Вечная скука была не в ее характере, и тогда она маленькими хитростями заставила лейтенанта, хоть и против его желания, отказаться от себя во имя любви, осознать, что он делает благородное дело, и чувствовать признательность в душе. Такая тактика может показаться слишком жестокой, но можно ли без жестокости совладать с этим ее лейтехой с его большими амбициями и малыми способностями? Это не могло негативно сказаться и на ней самой, ведь жить с таким – скука, а скука оказывает губительное воздействие, которое может привести к ужасным последствиям. Превосходство Ду Цзюаньхун в том и заключалось, что она не позволяла этой пагубе развиваться, а преодолевала ее жестокостью. В своих суждениях она ничуть не ошиблась. Теперь ее бывший муж-лейтенант старается твердо отстаивать свои идеалы, основанные на рассуждениях о войне на бумаге. Человеку тридцать с гаком, а он остается штабным офицером командира подразделения.