Софи Кинселла - В поисках Одри

Это мама с папой. По-моему, они обсуждают Фрэнка.

МАМА (за кадром) :

Так, я кое-что придумала. Устроим для него вечеринку. Сведем с какими-нибудь красавицами.

ПАПА (за кадром) :

Вечеринку? Ты это серьезно?

МАМА (за кадром) :

Почему бы и нет? Будет весело. Мы же раньше классные праздники устраивали.

ПАПА (за кадром) :

Когда ему ВОСЕМЬ лет было. Энн, ты хоть представляешь себе, как проходят вечеринки у подростков? А если они решат перерезать друг друга или заняться сексом на батуте?

МАМА (за кадром) :

Не решат! Или?.. О господи…

Дверь немного прикрывается. Камера приближается, чтобы уловить звук.

МАМА (за кадром) :

Крис, ты говорил с Фрэнком как мужчина с мужчиной?

ПАПА (за кадром) :

Нет. А ты говорила с ним как женщина с мужчиной?

МАМА (за кадром) :

Я купила ему книгу. С картинками. Ну, ты понял.

ПАПА (за кадром, заинтересованно) :

Да? Что за картинки?

МАМА (за кадром) :

Ну, ты понимаешь.

ПАПА (за кадром) :

Нет.

МАМА (за кадром, раздраженно) :

Понимаешь. Уж точно можешь себе представить.

ПАПА (за кадром) :

Не хочу представлять. Хочу, чтобы ты мне их описала – очень медленно и с французским акцентом.

МАМА (за кадром, сердито хихикая) :

Крис, прекрати!

ПАПА (за кадром) :

А почему все самое интересное достается Фрэнку?

Открывается дверь, выходит ПАПА, мужчина приятной наружности, которому недавно перевалило за 40. На нем деловой костюм, а в руках – маска для подводного плавания. Заметив камеру, он подскакивает.

Одри! Что ты тут делаешь?

ОДРИ (за кадром) :

Снимаю. У меня проект, помнишь?

ПАПА:

Да-да, точно.

(Предупредительно кричит.)

Дорогая, Одри снимает…

В дверях показывается мама в юбке и лифчике. Увидев камеру, она закрывает руками грудь и взвизгивает.

Как я и сказал, Одри снимает.

МАМА (взволнованно) :

Ах, ну понятно.

Она хватает ночнушку с дверного крючка и заворачивается в нее.

Браво, милая. За твой великолепный фильм. Может, когда в следующий раз будешь снимать, предупредишь нас заранее?

(Смотрит на папу, откашливается.)

Мы там разговаривали о… это… о кризисе… в Сирии.

ПАПА (кивает) :

В Сирии.

Родители неуверенно смотрят в камеру.

Ладно, предыстория. Вам, наверное, хочется знать. В предыдущих сериях жизни Одри Тернер…

Разве что, блин. Я не могу обо всем этом в очередной раз вспоминать. Извините, просто не могу. Сколько раз уже я сидела с учителями, врачами, адвокатами, выдавливая из себя все ту же самую историю теми же самыми словами, и мне уже начало казаться, что все это произошло с кем-то другим.

И все, кто принимал в этом участие, стали как будто нереальными. Все девочки из женской школы в Стоукленде, мисс Эмерсон, учительница, говорившая, что я брежу и что мне просто нужно внимание. (Внимание. Боги Иронии, вы это слышите?)

Никто так и не понял, почему это случилось. Ну, то есть как-то поняли, почему, но не почему .

Был большой скандал и так далее и тому подобное. Трех девочек исключили, а это рекорд. Мои родители сразу же забрали меня из этой школы. И с тех пор я дома. Ну, еще в больнице, но об этом не буду. Идея у них такая, чтобы я «начала все с чистого листа» где-нибудь в другом месте. Только чтобы «начать все с чистого листа», надо «выйти из дома», а с этим у меня проблемка.

Дело не в том, что я не могу выйти на улицу . Проблема не в деревьях, воздухе или небе. А в людях. Ну, не во всех. С вами, например, все пошло бы нормально. Есть люди, с которыми мне комфортно – с которыми я могу разговаривать, смеяться, с которыми мне спокойно. Но таких очень мало. По сравнению с населением всей земли это просто крошечная часть. Даже по сравнению со средним числом пассажиров в автобусе.

Я вообще никогда не выходила в мир , даже когда была нормальная. В толпе девчонок я стояла в сторонке, спрятав лицо за волосами. Я силилась поддержать разговор о лифчиках, хотя, блин, какие лифчики? Для этого же необходима женственная фигура. Меня терзала паранойя, будто все на меня смотрят и думают, какая я отстойная.