Джеймс Боуэн - Боб – необычный кот

Примерно после года такой карусели меня подобрала на улице благотворительная служба спасения. Лучшие воспоминания следующих десяти лет – это жизнь в грязных ночлежках, дешевых отелях и домах, где я делил комнату с наркоманами, которые продали в итоге все, что у меня только было. С тех пор я спал, пряча под подушку все ценное, что у меня еще оставалось. Я едва выживал.

Я по-прежнему не мог справиться с наркозависимостью и в конце концов попал в реабилитационный центр. Там раз за разом я проходил консультации, рассказывал о своей привычке, о том, как все началось и как именно я собираюсь избавиться от своей зависимости.

А ведь все просто! Я стал героинщиком потому, что был одиноким, наивным и глупым. Я жил сам по себе, я был никому не нужен, и, как это странно бы ни звучало, мне казалось, что героин и есть мой единственный друг. Лишь очень глубоко внутри я понимал, что он меня убивает.

Постепенно меня перевели с героина на метадон. Это – первый шаг к избавлению от зависимости. К весне 2007 года я планировал прекратить принимать метадон тоже и завязать с наркотиками окончательно.

Переезд в Тоттенхэм, в обычный район, обычную многоэтажку с обычными людьми дал мне шанс упорядочить мою жизнь. Чтобы платить за квартиру, я начал выступать перед прохожими на улице. Заработок был небольшой, но на еду и оплату счетов мне хватало. Это был мой шанс оставить все плохое в прошлом. Его нельзя было упустить.

И если бы я был котом, то эта моя новая жизнь была бы уже девятой.

К концу второй недели лечения Боб заметно повеселел. Рана на ноге заживала, проплешины на шкуре зарастали новой прекрасной шерстью. Мордочка как будто бы стала радостней. И появился огонек в глазах, которого раньше не было. По-моему, кот был счастлив.

То, что он выздоравливает, в первую очередь ощутила на себе наша квартира. Он ее и раньше не щадил, а сейчас и вовсе стал неуправляемым. Носился и прыгал как оглашенный, драл все, что только попадалось на пути, не щадя и меня самого. Я не роптал – пусть котик немного порезвится.

На кухне творился сущий кошмар. Пришлось купить несколько дешевых пластиковых замков, обычно их используют в доме, где есть дети, чтоб малыши не лезли куда не надо. И приходилось тщательно следить за вещами: если оставишь ботинки или что-нибудь из одежды без присмотра – разорвет в клочки за секунды.

Сомнений у меня не осталось – Боба нужно было кастрировать.

Если этого не сделать, гормоны взыграют, и он будет сутками или даже неделями пропадать в поисках подруг, приключений и наверняка – кошачьих боев. При этом он мог подцепить какую-нибудь заразу. А если его кастрировать, он станет спокойнее. Так что тут даже и думать было нечего.

За пару дней до окончания курса лечения я позвонил в местную клинику:

– Скажите, Бобу ведь положена бесплатная стерилизация?

– Да, – ответила медсестра, – сертификат от ветеринара у вас есть?

Я объяснил, что да, сертификат мы получили в Королевском обществе защиты животных, когда лечили больную лапу. А также выводили паразитов и блох.

– Отлично, – сказала сестра.

– А что по поводу антибиотика, который он пьет? – спросил я. – Сейчас курс как раз заканчивается.

– Прекрасно, – ответили мне. – Мы можем записать кота на операцию через два дня.

В назначенный день я встал рано и в прекрасном расположении духа. Нас ждали на операцию к десяти. Я усадил Боба в ту самую зеленую пластиковую коробку, в которой пытался отнести его в клинику две недели назад.

Погода была отвратительная, и я немного прикрыл коробку, когда мы выходили на улицу. Бобу коробка понравилась ничуть не больше, чем в первый раз. Он высунул из нее голову и наблюдал за происходящим вокруг.

Мы добрались до клиники задолго до назначенного часа. Там был, как всегда, сумасшедший дом: собаки тянули поводки и рычали на котов, жавшихся в сумках и переносках. Боб торчал из коробки, как часовой, и ни капельки не боялся. Похоже, он полностью мне доверял.

– Мистер Боуэн? – вызвала нас молоденькая медсестра. – Идите за мной, пожалуйста.

Мы вошли в комнату, где мне пришлось ответить на пару вопросов.

– Вы должны понимать, что операция необратима, – сказала она. – Вы уверены, что не хотите от него котят?

– Уверен, – ответил я и потрепал Боба за ухом.

– А сколько вашему коту лет?