Сара Груэн - У кромки воды

Пациенты меня и удручали, и поражали. Я видела, как сорокасемилетний сержант, который только что лишился зрения и учился ходить с тростью, сперва трогал лепестки пиона, а потом склонился и уткнулся в цветок лицом. Я держала за руку мальчика, которому не было и двадцати, когда он плакал от отчаяния, впервые пристегнув протез. Я подбадривала, стоя сбоку, участников традиционных гонок колясочников по главному коридору. Библиотека стала комнатой для игр. Упрямый солдат двадцати двух лет, с раздробленным позвоночником и левой рукой, просил кого-то из нас каждое утро привозить его в библиотеку и целый день обыгрывал любого, кто отваживался сесть с ним в шахматы.

Я стала опорой для всех них и сотен таких же, как они, для всех, проходивших через нашу жизнь и наш дом. Меня утешало, когда я видела, как они ищут уединения в саду или сидят в прохладной тени фонтана.

Солдаты очень любили Мэг, и замуж она вышла за молодого капрала, который тоже был родом из Клайдбэнка, в следующий же Валентинов день, но нам с Энгусом пришлось пропустить это событие по самой счастливой причине. Накануне ночью у меня начались роды, и грехи Валентинова дня были таким образом искуплены.

За это время у нас родилось двое детей – к великой радости солдат. После пережитых ужасов, смертей и отчаяния дети были лучшим подтверждением жизни.

Жизнь. Она никуда не делась. Жизнь все-таки была – во всей своей прекрасной трагической хрупкости, и те из нас, кому повезло выжить, распахнув руки, приняли ее в объятия.

Ты – любовь моей жизни (гэльск.).

Район красных фонарей в Чикаго.

Идем!

Шум, беспорядок.

Чай ( букв. чашка ).

Ваше здоровье.

Распутство, разврат.

Создание.

Шлюхи.

Идиоты, дураки.

Иди в задницу, чертов сын!

Дерьмо.

Скользкие.

Собрание с музыкой и танцами.

Моя хорошая.

Выпотрошенный.

Моя хорошая.

Любимая.

Красавица.

Сердце мое.

Не останавливайся.

Сырой, промозглый.

Мокрый насквозь.

Сюда! Твой поводок!

Любовь моя.

Дурак, сумасшедший.