Улисс Михеев - Лизогамия

– Давай усиленно подумаем, как мы нашли чемодан с деньгами. Большой, кожаный, с толстыми ремнями, медными бляхами и надежными замками, набитый хрустящими банкнотами. Раз, два, три!

Ничего не произошло – только наши счастливые физиономии на чистой зеркальной поверхности.

– Давай усиленно подумаем, как мы прилетели в Крым и уже спускаемся с Ангарского перевала в Алушту: Раз, два, три! Ничего не изменилось, в зеркале отражались лишь довольные и кривляющиеся, новенькие супруги.

– Ладно, потом потренируемся, может быть это какой-то розыгрыш?

И я аккуратно засунул зеркало в бардачок.

Через двадцать минут, наша молоденькая ячейка общества уже завтракала в кафе. Ты заказала салат «Дамский каприз», а я двойную порцию пельменей, так как прекрасно знал, что моя уже жена, с удовольствием будет мне помогать под ее игривое «ухтыдайпопробывать».

Официант торжественно принес бутылку боржоми, как-то не умело открыл ее, и теплым газированным фонтаном залил нас обоих. Мы допили остатки боржоми из фужеров для шампанского, пошептались, потерлись носами, повспоминали нашу удивительную роспись и еще раз обсудили подарок. Нам обоим очень понравилась наша дама из загса, и как окажется в будущем совершенно не зря.

Полу-мокрые и совершенно счастливые, мы разъехались. Лиза – домой собираться в четырех дневное свадебное путешествие в Крым, а я – на работу. Обедали мы у моих родителей, с шампанским и поздравлениями. А в семь часов вечера у нас был самолет в Симферополь, во всем TУ-134, кроме нас и приветливого экипажа никого не было (командир корабля в качестве свадебного подарка пригласил нас в кабину пилотов и дал мне подержаться за штурвал, похожий на задранный верх руль очень старого велосипеда). Весь полет мы пили новосветовский брют, смеялись, целовались и пускали солнечные зайчики, своими новенькими, золотыми кольцами, отражая такие же золотые лучи заходящего июньского солнца, так много хорошего и доброго сделавшего для нас в тот день.

В гостиницу мы приехали уже в темноте и, конечно, спустились в бар «Погребок», и заказали, уже далеко не первую на сегодня, бутылку ледяного брюта и бутерброды с семгой и красной икрой. В «Погребке» никого не было, скучающий бармен курил, и пахло сложным, но таким приятным запахом ялтинских баров. Курортной смесью вина, табака, шашлыка, моря, пота, духов и легким блядством.

Когда поднялись в номер, Лиза объявила, что мы идем на дискотеку, но у меня были другие планы, планы новобрачного, в которые дискотека не входила. После непродолжительных, но бурных пререканий, Лиза категорично завила, что такой тирании и несвободы не потерпит, что не для того она выходила замуж, что бы ей ограничивали танцевальные пространства, да и вообще, кто я такой чтобы не пускать ее, туда куда она хочет пойти. Основательно накрутив себя, Лиза стянула с безымянного новенькое обручальное кольцо и бросила в меня (попала прямо в нос!). И этот поступок, который поначалу привел меня в ужас и бешенство, примерил нас, так как в долгом поиске кольца, мы постоянно соприкасались в длинном, узком и темном коридоре гостиничного номера, исследую щели старого паркета. Кольцо было найдено, мы помирились и пошли/не пошли на дискотеку (выбирайте сами), но заказали в номер последнюю на сегодня бутылку брюта.

(Альтер Эго любил исправлять Шамбалу на кабалу, но супруги на него не обижались).

За прожитые вместе годы Михаил и Елизавета создали очень прочный мост между Питером и Киевом. Мост надежный и безотказный, много лет работающий в своем уникальном режиме 25/8 (двадцать пять часов в сутки, восемь дней в неделю) Сотни людей – сами супруги, их дети и родители, друзья, родственники, знакомые и незнакомые, много раз переезжали из Питера в Киев и обратно по их мосту. С задержками и без задержек, комфортно и не очень (с таможенными и пограничными приключениями – Елизавету даже один раз обыскивали эти рыцари деклараций и печатей, на предмет поиска излишней валюты, и, что удивительно, обнаружили таковую). На машинах, на поездах, на самолетах, велосипедах и подводных лодках, пешком и на лошадях, на ходулях и роликовых коньках, на фуникулерах и геликоптерах, троллейбусах и трамваях, на белом катере и в космической ванне, через Москву, через Минск, через Гондурас и Майли-Сай, через северный полюс, и даже телепортационным способом, но все равно по их мосту. За выдающийся вклад в мостостроение между этими самыми лучшими в мире городами, их наградили международным дипломом всемирной академии любви и мостостроения. Их мост имел всего две точки опоры – первая находилась в яблоневом саду в Купчино, а вторая в Печерской лавре в часовне святых Елисаветы и Муфасаила. Поначалу, сразу после сдачи в эксплуатацию мост носил красивое название «Мост имени «люби меня, люби», но после двадцати пяти лет постоянной эксплуатации название слегка изменилось, и теперь мост называется «Мост через жизнь».