Array Антология - Одесская антология в 2-х томах. Том 2. Этот город величавый был написан, как сонет… ХХ век

Почему одесситу-южанину нельзя того, что можно Игорю Северянину, в особенности теперь, когда у нас равноправие?

Есть у нас один очень известный писатель. Русские писатели считают его еврейским, а еврейские писатели считают его русским. Так и не знали, куда его причислить, пока не открыли, что он пишет на чистейшем одесском языке. Среди его произведений есть «Распад», «Король», «Приключения Леона Дрея», «Комедия брака» и другие. Желающих поближе ознакомиться с одесским языком мы прямо отсылаем к этим произведениям (Семена Юшкевича). Это мы считаем тем более необходимым, что в Лазаревском институте восточных языков кафедры одесского языка пока еще не существует.

1917

Поэт, переводчик. Родился в Киеве, потом семья переехала в Одессу. Печататься начал с 1904 г. Первым в России стал переводить Рильке и продолжал это делать более полувека. В 1919 г. эмигрировал, жил в Бельгии, потом в США. В эмиграции написал воспоминания об одесском литературно-артистическом обществе. Рукопись была передана его сыном, французским поэтом-академиком Аленом Боске в одесский Литературный музей.

В программе значится «Одесский язык» и публика готовится услышать водевиль или собрание анекдотов. А между тем к этому вопросу можно подойти почти серьезно.

Ага, это Одесса, где говорят «тудою и сюдою». Начнем с того, что в так называемом интеллигентном обществе никто в Одессе так не говорит. «И напрасно» – замечает Жаботинский. – «Я пойду сюдою, а ты тудою». В русском языке нет равнозначного выражения, такого же понятного и короткого.

Конечно, в Одессе говорят по-русски плохо, но господам, смеющимся над одесскими ошибками, не мешало бы заглянуть в зеркало и узреть собственные грехи.

<���…> Не только в Одессе говорят «Олечка, Валичка, Мишечка». Никто не хочет помнить, что у Пушкина сестра Оленька, а не Олечка.

А многие ли знают разницу между «быстро» и «скоро»? Быстрота есть темп, скорость есть отрезок времени. «Я поеду быстро, и поэтому скоро приеду». Это путают всюду и, если Пушкин в «Руслане и Людмиле» говорит:

А неправильное употребление родительного падежа после кажущегося отрицания – это вы услышите от любого оратора. Возьмем простую фразу: «доказать этого никто не мог». Эта фраза кажется привычной, а между тем здесь грубая ошибка. Почему «доказать этого»? При глаголе «доказать» нет отрицания, здесь родительный падеж неуместен. Нужно сказать «доказать это никто не мог». У Пушкина тоже есть такая ошибка:

Переставать слова, вы сразу обнаружите ошибку: мне недосуг перечесть всего, что знал Евгений. Ясно, что нужно сказать: мне недосуг перечесть все, что знал Евгений.

В Одессе говорят «ехать на извозчике» вместо «ехать на дрожках». Если так писал Жаботинский, то скажут, что он был одессит. Но Алданов не одессит, и Лев Толстой тоже не одессит, а у него уже совсем двусмысленно: в «Анне Карениной» Левин слезает с извозчика.

На что уж безвкусно якобы одесское выражение «я извиняюсь». Зощенко часто употребляет его, правда, он влагает его в уста своего полуграмотного персонажа. Однако, это выражение встречается и в серьезной литературе, и у Достоевского, и у Чехова в «Дяде Ване»: «Молчу и извиняюсь».

У нас говорят: откройте дверь, закройте окно. Осоргин проповедовал, что открыть можно только то, что имеет крышку: открыть можно коробку, открыть рояль. Но мы говорим: открыть рот, открыть глаза, открыть книгу. Конечно, можно сказать разевать рот, развернуть газету, но я не знаю, чем заменить выражение открыть или раскрыть книгу, несмотря на то, что книга не имеет крышки. Конечно, выражение «открыть дверь» или «закрыть окно» бессмысленно: двери, русские окна, ставни, по аналогии с воротами, отворяют, растворяют. У Толстого вы не встретите этой ошибки, у него всегда правильно: отворите, затворите дверь. Тем более странно читать в «Евгении Онегине»: открыты ставни или «не спится, няня, здесь так душно, открой окно и сядь ко мне».

Признаюсь, я стал размышлять – откуда эта напасть у солнца русской поэзии? Кажется, я обнаружил источник: эти стихи были написаны в 1823 и 1824 году, а в 1823-м году Пушкин жил в Одессе. Как не похвастать, что мы оказали влияние на Пушкина!