Александр Тутов - Эпигоны древней империи

– Святой отец! Очнитесь!

– Небеса! – пробормотал настоятель монастыря, – Вета! Прости меня, за все! Ты все-также молода и красива! Я сейчас умру, проводи мою душу в райские сады! Только не говори серу Брассу, что я опозорил его наследство. Мне стыдно. Сейчас я умру…

– Дурак старый! – разозлилась «святая» и дала смачную пощечину, потом еще одну и вылила на голову монаха остатки воды из бадьи.

– Сволочной девкой была, такой и осталась, – вскочил отец Итар и торопливо вытирал лысину рукавом рясы.

Энвелла недовольно посмотрела на собеседника и тот грохнулся на колени, стал отбивать поклоны и целовать ноги «святой». Да, подобного хищного взгляда не было у прежней Веты, а обитательница небес и покарать может за не почитание ее особы.

– Матушка Вета, снизошедшая с небес в своей святости! Прости старого грешника, отпусти прегрешения вольные и невольные. Идем в храм и возле своего алтаря обратишься к братии.

– Отец Итар! – раздался в двери голос служки, – Мать честная!

Парень упал на колени и по примеру наставника стал отбивать поклоны, целуя не только ноги святой, но и подол платья.

– Счастье-то какое! – бормотал монашек, – Не вели казнить раба твоего. Я выколю себе глаза, ибо ничего более великого не увижу. Только прикажите, Вета, ангел небесный.

– Без фанатизма, – проворчала Энвелла и в мыслях разразилась руганью в адрес своего призрачного наставника.

– Благочестие бьет фонтаном. Побудь святой, жалко тебе? – последовал ответ, – Все идет так, как задумано.

– Как же такое случилось? Матушка Вета, зачем сразу не появились в истинном свете, а приняли облик белокурого северного демона, карающего за грехи?

– Здесь некого карать, – ответила новоявленная святая и закатила глаза, к слову так и оставшиеся голубыми.

– Как некого? – продолжал отбивать поклоны служка, – «Свидетели Андира» сущие еретики и кровопийцы вместе с их герцогом. Покарайте их молниями, не сочтите за труд или призовите сэра Брасса Целителя для этого!

– Обойдутся, – ответила Энвелла, понятия не имея, кто это такой.

– Это твой свекр, – услужливо сообщил внутренний голос.

– Надо срочно собирать братию на торжественную молитву, – торопливо сказал настоятель, целуя даме руки, – А ты иди в ризницу и скажи, что я приказал извлечь одежды «Святой Веты», ибо появилась та, для которой они предназначены. Более торжественной службы в монастыре не было и не будет. Как жалко, что дядюшка Джад не дожил до этого дня, да упокоится его душа с миром.

Энвелла осталась одна, тяжело присела на скамью возле камина и принялась смотреть на огонь, словно пыталась там увидеть нечто. И что прикажете делать? Святая, как хоть себя ведут святые? Читать проповедь у алтаря? Придумают же такое. Ее такому не учили и вряд ли уже научат. Какая хоть была эта Вета?

– Обычная деревенская девчонка, прислужница в таверне старого Джада, – опять, не менее услужливо, сообщил внутренний голос, – Сумасбродная, помешанная на идее выйти замуж за рыцаря и стать знатной дамой. Доводила Итара, в его бытность оруженосцем сэра Брасса, до белого каления, делала мелкие пакости и не имела не то, что святости, а даже ее следов. В отличие от тебя в тюрьме не сидела и грезила наяву, ведя благопристойный образ жизни, потому, что ее порол дядюшка Джад, а тебя было некому. Короче, ничего экстраординарного.

– Значит ничего сложного, – улыбнулась Энвелла.

– Как бы не так, – продолжил воспитатель, – Ты должна быть не такой, какой была настоящая Вета, а такой, как она изображена в священных свитках, больная святостью на всю голову с нимбом над головой. К слову, о нимбе. Надо подкрасить твою ауру для убедительности. И смотри на людей добрее, а не как на своего мужа. Мягче, еще мягче. Примерно так. Поняла? Если в тебе хотят видеть святую будь ею.

Возня в коридоре прервала эту познавательную беседу, поскольку появился служка, волокущий на тележке изрядных размеров сундук, расписанный сценами из жизни Святой Веты.

– Как тебя зовут?

– Ауттор, послушник, секретарь отца Итара, достопочтенная матушка Вета. Вот взгляните, какая красотища, – ответил парень и открыл крышку сундука, – Только завяжите мне глаза, а то согласно обету, мне запрещено видеть обнаженное женское тело.

Энвелла покачала головой, увидев содержимое сундука. Одежды из тяжелой ткани, расшитые драгоценными каменьями, золотом и серебром, вполне бы сошли для куклы или статуи, но уж никак не для живой женщины. Она вспомнила свои возмущения, когда в день своего совершеннолетия собиралась в ресторан, а здесь особо не покапризничаешь, не поймут. Нафантазировали святые отцы. Можно подумать, что обычная девчонка из харчевни цепляла на себя всю эту мишуру. Оказывается, быть святой это нелегкая участь в прямом смысле этого слова. Да, в таком облачении ножи не пометаешь, а без оружия ходить Энвелла уже отвыкла, но придется учитывать нравы отсталого общества Янтариса. Скандал, да и только, майор имперской спецслужбы без штатного бластера. Уму непостижимо.