Идрис Шах - Суфии – мысль и действие

Их проблема – та самая проблема, которую давно уже распознали психологи, но когда ее переносят в область риторики или теологии, она часто ускользает от анализа.

Последствия этого простираются от простого игнорирования самой проблемы вплоть до поистине изощренных форм злобы против тех, кто ее поднимает, что снижает вероятность правильного циркулирования информации.

Для демонстрации этого недуга можно экспериментально спровоцировать в людях серьезную враждебность. Я, например, неоднократно выводил из себя «специалистов», рассказывая им анекдоты, а других, им подобных, приводил в восторг, изображая то, что сегодня модно называть значимостью.

Каждый человек знаком с ханжами, ставшими таковыми в результате материализма, а также с теми, чья гордыня так велика (из-за чего, с точки зрения суфиев, их даже нельзя назвать духовными людьми), что они воображают, будто только они правы или только их форма веры является абсолютно истинной.

В кажущемся парадоксе, рассчитанном на интеллектуалов, Мирза Абдул Кадир Бедиль настаивает на том, что реальное знание значительно превосходит механическое, и даже духовно невозрожденные могут, в конце концов, прийти к нему, если найдут путь:

Ты лучше всего, что понимает твой интеллект,

И ты стоишь выше всего,

Чего достигло твое понимание.

Суфий утверждает, что воспринимает Реальность, лежащую за пределами внешней формы, в отличие от тех, кто просто фиксируется на форме. Форма полезна, но она второстепенна. Как говорит великий представитель суфизма Ибн ал-Араби в произведении «Толкователь желаний»:

Сердце мое способно теперь принять любую форму:

То оно – лужайка, где пасутся газели, то христианский монастырь, где живут монахи;

Иногда – капище [язычников], а иногда – мекканская мечеть, куда стремятся паломники;

То оно превращается в Скрижали иудейской Торы, то в свитки Корана;

Я следую вере Любви, куда бы ее горние тропы ни вели моего коня, ?

В этом моя религия и моя вера.

Отрывок этот весьма драматично иллюстрирует, что религия и вера мистика совершенно отличны от того, что исповедуют люди, обрученные с внешними атрибутами, теми атрибутами, которые кажутся невеждам религией.

Суфийский путь опирается на знание и практику, а не на интеллект и слова. Как сказал принц Дара Шикох в своей поэме на персидском языке:

Хочешь присоединиться к Зрящим?

Тогда переходи от разговоров к опыту.

Рассуждая о «Единстве», тебе не стать монотеистом,

Во рту не слаще от слова «сахар».

Некоторые люди верят, что восприятия Истины можно достичь с помощью самостоятельных усилий. Они воображают, что в результате неколебимой верности определенным практикам, следуя правилам, установленным экспериментаторами или – того хуже – представляют собой всего лишь какие-то фрагменты целого, человек может совершить путешествие Души или хотя бы продвинуться на пути.

Сказать – это одно, другое – сделать. Попробуйте-ка, к примеру, поднять себя за волосы.

Изучение соответствующих отрывков из литературы может обеспечить необходимую основу; это может быть существенным предварительным условием, подготовкой, но, как и в любой специализации, на определенной стадии обучения необходим тот, кто может протестировать обучающегося, назначить ему курс обучения. И курс этот должен быть правильным образом пройден учеником.

Мышление, противоположное «магическому» подходу, в действительности уже дает о себе знать. Если все дело в магических процедурах, то зачем существует такое множество формулировок? Если путь был установлен раз и навсегда, то откуда необходимость в последовательном появлении различных учителей? Зачем нужно снова изобретать колесо, если путь этот так удобен и последователен, в чем нас с легкостью убеждает наше примитивное стремление к систематизациям?

Постоянное появление новых формулировок, повторно возвращающих учение к его центру тяжести, само по себе настолько соответствует определенному повторяющемуся образцу, что те, кто в должной мере преодолели в себе жадность и нарциссизм, в самом существовании упомянутого образца увидели, что в нем-то и заключен центр тяжести.

Ментальность многих претендентов на метафизическое обучение разоблачает себя, когда, встречаясь с таким заявлением, они требуют, чтобы их допустили к следующей стадии, наступающей после чтения или формального изучения, вместо того, чтобы обратиться к суфию и узнать, готовы ли они для дальнейшего развития, в том ли направлении они двигались в своем изучении, адекватным ли было их чтение и ознакомление с определенными концепциями.