Udręka (braku) pożądania
ОНА.Последний раз они спали вместе – то есть он к ней прикасался, целовал ее и смотрел на нее обнаженную – в мае. Правда, почти два года назад. Она помнит это точно, потому что был день его рождения. И поэтому он тоже наверняка помнит все во всех подробностях. Но не из-за дня рождения их близость так врезалась им в память…
Она не знает, когда у нее полностью отпало желание заниматься «этими делами». В принципе секс для нее никогда не стоял на первом месте среди жизненных интересов. Ей нравилось, когда они сидели в кино и Ральф держал ее за руку, когда они дома смотрели телевизор и она клала голову ему на плечо, когда в постели он прижимался к ней и гладил ее по щеке или по волосам. Так было и до свадьбы, и после. Она любила Ральфа и до сих пор любит его, но это не значит, что ей хотелось или хочется телесной близости в той форме, какую предпочитает муж. Она много слышала об оргазме от подруг и еще больше прочитала об этом в глянцевых журналах. Надо же, уже через год ей будет тридцать девять, но, несмотря на большой жизненный опыт, ей по-прежнему нечего сказать на тему оргазма, потому что она никогда не испытывала ничего такого, что могла бы назвать оргазмом. Зато теперь, после всех этих дорогущих походов по кабинетам сексологов, она знает со всей определенностью, что она вовсе не асексуальна. И хотя уровень либидо у нее заниженный, ее тем не менее никак нельзя отнести к «асам» – как обычно называют асексуалов на интернет-форумах. Она не испытывает отвращения при телесном контакте и не теряет самоуважения, когда идет на такой контакт. Она просто не чувствует желания заниматься сексом, а когда дело до секса доходит (долгое время она не хотела разочаровывать Ральфа), не может черпать в нем никакой радости и сама не идет на «более тесное сближение с партнером», как определил это титулованный седовласый психолог из Берлина. Она попала к нему после полугода ожидания свободного времени «у господина профессора». Мало того что он шепелявил и ничего не сказал ей нового, так еще, вдобавок ко всему, признался ей, что он гей и «женская фригидность вгоняет его в тоску вот уже двадцать лет».
Низкое либидо у женщин ее возраста встречается довольно редко. Согласно статистике, самое острое сексуальное возбуждение женщина испытывает в возрасте около сорока лет. Особенно во время овуляции. У нее не было возбуждения ни во время брачной ночи с Ральфом, ни в одну из всех последующих ночей за все четырнадцать лет, и она думает, что не возбудилась бы, даже если бы вместо овуляции у нее была кошачья течка. Просто так случилось в ее жизни, что она никогда не испытывала сексуального возбуждения. И это не имеет ничего общего с воспитанием. В их в общем-то католической, но не какой-то суперрелигиозной баварской семье подход к сексу не был слишком строгим, да и вообще католицизм в Германии не лезет своим правоверным в трусы и не заглядывает под одеяла. Еще один плюс: это у нее вовсе не наследственное. Сестра Матильда, на два года младше ее, уже после двух разводов и не скрывает, что в обоих случаях проблемой становилось «несоответствие партнеров в постели». Матильду по сравнению с ней можно назвать нимфоманкой, хотя, если честно, то по сравнению с ней нимфоманкой покажется любая женщина, которая не без удовольствия время от времени занимается сексом со своим мужем.
Во время лечения она перепробовала всё. Смотрела порнушку и в одиночестве, и вместе с Ральфом, принимала виагру в течение месяца (Ральф потихонечку тырил у нее эти таблетки, думал, она не заметит), делала в нос аэрозольные впрыскивания окситоцина, выписанного врачом и привезенного за огромные деньжищи из Америки, ходила на тайский эротический массаж, иглоукалывание, йогу с элементами Камасутры, аутогенный тренинг, сеансы гипноза (ни разу ей не удалось заснуть из-за неконтролируемых приступов смеха). Это то, что делалось официально. В рамках терапии. А неофициально: вдыхание дыма из косячков с марихуаной, которую доставал Ральф, два сеанса в спальне еще с какой-то наркотой, вибратором и жестким порно на экране телевизора. Несмотря ни на что, ей так и не удалось всколыхнуть свое либидо. Конечно, она вступала в половые отношения с Ральфом, но для нее это было как вставать на работу в понедельник утром: не хочется, но надо.
И только когда четыре года назад у них родилась Лаура, она вздохнула с облегчением. Сначала тревожное спокойствие во время беременности, потому что «это» опасно (хотя она прекрасно знает, что никакой опасности нет), потом довольно долгий послеродовой период, как бы морально освобождавший ее от обязанности отвечать на ласки, и наконец – спящая в их постели малышка Лаура, создававшая своим маленьким тельцем непреодолимое препятствие для Ральфа. Впрочем, иногда система давала сбой: муж отверткой открывал дверки душевой кабины, входил к ней, и тогда у нее не оставалось выбора. Она не ощущала какого-то особого дискомфорта, когда ему было достаточно, чтобы она ублажила его ртом. Но только он собирался залезть на нее, начинал разводить ей бедра, как ее охватывал панический страх. Два года назад в мае, в день рождения Ральфа, в ванной у нее случился первый приступ вагинизма. До сих пор она не может забыть той боли в паху и своего крика…
Читать дальше