Ань Юй - Тушеная свинина

Цзяцзя понимала, что, помимо наличных, рисунка человека-рыбы и квартиры, которую не удавалось ни сдать в аренду, ни продать, у нее ничего не было. Впрочем, даже ими она владела как бы не вполне, так как раньше они принадлежали мужу. Она лихорадочно обыскивала комнаты в поисках того, что могла назвать своим. Цзяцзя успокоило, что на стенах висело несколько ее старых картин. Другие хранились в запасной ванной.

Чэнь Хан поддерживал ее занятия живописью – до тех пор, пока она не попыталась продать одну работу в галерее своего друга.

– Цзяцзя, насколько помню, я говорил с тобой об этом, – заявил он. – Я против, чтобы ты выставлялась и сама зарабатывала деньги. Позволь мне позаботиться о жене. Да, ты можешь рисовать! Но не понимаю, с чего ты взяла, будто тебе следует продавать свои картины. Как художники, которые едва сводят концы с концами.

Она сидела на диване в гостиной, а он расхаживал по комнате и смотрел на нее сверху вниз.

– Это плохо, – добавил он.

С тех пор то, что некогда было ее карьерой, превратилось в хобби.

Цзяцзя сделала последнюю затяжку и вернулась в бар. Ей показалось, что холодный воздух немного прояснил голову. Бармен протирал бокалы и расставлял на полках. У него были крупные кисти с длинными тонкими пальцами, суставы которых чуть выпирали, как утолщения на стволах бамбука.

– Могу я предложить вам что-нибудь еще? – спросил бармен.

– Вы уже закрываетесь. Я и так слишком много выпила.

– Мытье посуды – это мой способ медитации, – подмигнул Лео, дважды постучав указательным пальцем по виску. – Не возражаете, если я к вам присоединюсь? – спросил он, поднимая две рюмки одной рукой и почти пустую бутылку бренди другой.

Он налил, они чокнулись.

– Я слышал о вашем муже, – извиняющимся тоном произнес он.

– Вы женаты, – спросила Цзяцзя, перегнувшись через стойку, чтобы взглянуть на его бейджик, – Лео?

– Конечно, нет, – ответил Лео.

– Почему нет? – спросила она.

Он, казалось, задумался и не ответил.

– О, забудьте о моем любопытстве, – извинилась она. – Глупо спрашивать вас об этом, мистер Лео с английским именем. Вы ведь произносите его так, да? Ле-о? Вам, мужчинам, спешить некуда. – Сидя на табурете, она ссутулилась. – Но рано или поздно вы должны завести жену. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы стали одиноким стариком, мистер Лео. У вас должен быть дом, куда можно вернуться, закрыв бар, и где вы будете чувствовать себя комфортно.

– Вы чувствовали себя комфортно, когда муж был жив? – спросил Лео, не сводя с нее глаз.

Цзяцзя не смогла с ходу ответить. Она была поражена тем, как бармен ее провоцировал, и не совсем понимала, что он имеет в виду. Неужели Чэнь Хан сказал ему в одну из ночей, проведенных здесь, что потерял интерес к жене? Или Лео что-то понял, наблюдая за ними, пока они были в баре? Ее рука на мгновение замерла, но прежде, чем Лео успел это заметить, Цзяцзя поднесла бокал к губам. Светильники, висевшие над стойкой, внезапно погасли.

– Простите, – извинился Лео и пошел в угол зала, где находился блок предохранителей.

– Здесь можно курить? – спросила Цзяцзя, нащупывая в сумке новую пачку сигарет.

– Когда никого нет, можно, – ответил он.

Цзяцзя зажала сигарету между пальцами.

– Он оставил мне квартиру, понимаете? – произнесла она через несколько мгновений, поднося сигарету к губам и закуривая. – Довольно внушительная, большая, все такое. Это было любезно с его стороны, вам не кажется?

Зажегся слабый свет, и Лео вернулся к стойке.

– Это лучшее, что я могу сделать, – извинился он, указывая на потолочные светильники. – Придется немного подождать, прежде чем автомат защиты включится снова.

– Не волнуйтесь, я все равно собираюсь уходить.

Цзяцзя хотелось выпить еще. Но что она делает, тратя деньги в дорогих барах, как будто Чэнь Хан через несколько месяцев пополнит ее банковский счет? Где она оставила свою гордость? Или все еще надеется, что муж ее обеспечит? Внезапно она затушила сигарету, попросила счет и, расплачиваясь, сунула Лео в руку лишнюю сотню юаней. Забрала сумочку и ушла, обеспокоенная тем, что лишний бокал бренди, который он налил, стоит больше той сотни. Ничего, она заплатит в следующий раз.

Тротуары были пусты, снег прекратился. Возвращаясь домой, Цзяцзя перешла через улицу, замедлила шаг и поднялась в свою квартиру, где долго принимала душ, а потом легла спать. В постели она забралась под одеяло с головой и заплакала. Вентилятор в кондиционере вертелся все яростнее. Очертания зданий за окном расплывались: смог снова усиливался. Она все плакала, молча, иногда задыхаясь и пытаясь отдышаться, будто даже в отчаянии боялась нарушить зимнюю тишину.