Кэндис Карти-Уильямс - Квини

– Эй, жопастик! – послышался знакомый смех.

Это был мой старинный сосед, Ади, невысокий и красивый пакистанец с такими идеальными усами и бородой, будто их подстригали лазером.

– Как поживает твоя жопка с тех пор, как ты от нас уехала? Уже ждет меня? – он снова рассмеялся.

– Ади! Прекрати! – сказала я, смущаясь и подходя к машине. – Тебя люди услышат!

Ровно с той минуты, как я поселилась в доме отца, Ади не мог от меня отцепиться – он не давал мне проходу и до его пышной индийской свадьбы с девушкой, с которой он встречался восемь лет, и после нее. Каждый раз при встрече он как бы невзначай заводил бесконечные разговоры о том, что черные женщины – запретный плод для мужчин-мусульман, но в основном его болтовня вертелась вокруг больших черных задниц.

– Может, тебя подвезти? – он улыбнулся. – Только если тебя тошнить не будет. Я видел, как ты там сгибалась.

– Спасибо, не стоит, – сказала я, поднимая вверх большие пальцы.

– Давай садись в машину, за мной там автобус, – он потянулся со своего сидения и открыл пассажирскую дверь.

Я открыла рот, чтобы снова отказаться, но от острой боли у меня подкосились ноги. Я влезла в BMW.

– Аккуратнее с обивкой! – сказал он громче, чем когда-либо. – Я на заказ сиденья делал.

Не успела я закрыть дверь, как Ади рванул с места на такой скорости, будто я сидела в центрифуге для тренировки космонавтов.

– Дай-ка пристегнусь, – сказала я, неуклюже дотягиваясь до ремня безопасности.

– Со мной тебе ничего не грозит, – он опять улыбнулся и положил руку мне на бедро. Блеснуло толстое серебряное обручальное кольцо.

– Ади, – сказала я, убирая ее. – Обе руки на руль.

– Так вот, о чем же я говорил-то , – начал он. – Эта жопка уже ждет меня? Она вроде стала побольше.

– Она того же размера, Ади.

Зачем я села в машину? Лучше бы я просто скончалась на автобусной остановке.

В кармане зажужжал телефон. Я достала его, прочла сообщение от Тома, и у меня упало сердце.

Том:

Только увидел сообщение. Сегодня не вернусь.

– Я могу изменить твою жизнь, Квини, – Ади снова положил руку мне на бедро. – Представь: такая, как ты, и такой, как я. Отвечаю, у тебя никогда не было настолько классного секса.

Руку я не убирала.

Ади довез меня до дома и унесся, взвизгнув шинами, а я стояла перед дверью с ключом в руке, надеясь, что Том передумал и ждет меня внутри. Его не было.

Снова холодная квартира. Я забралась в постель и попыталась поплакать, чтобы стало легче, но это не помогло. Никак. Звонила Чески. Я сбросила звонок. Позвонила и Мэгги, но я знала – она скажет, что ответ мне даст Иисус, так что тоже сбросила. Теперь звонила бабушка, а ее звонки сбрасывать нельзя, так что я ответила.

– Привет, бабушка, – прокрякала я.

– Что случилось? – она всегда знала, что что-то случилось.

– Ничего.

– Ты знаешь, я всегда в курсе, когда что-то случается, Квини, – проворчала она, и пришлось сказать, что у меня голова болит.

– Ничего у тебя не болит. У нас не болит голова. Это тот белый парень, да?

– Не говори так!

– Так он белый или нет? Слушай, если тебе грустно, надо постараться не грустить. Если бы я позволила себе погрузиться в печаль, когда мне было четырнадцать и я забеременела Мэгги, куда бы меня это завело? – все бабушкины решения упирались в карибскую систему ценностей, которая обязывает меня согласиться с тем, что все мои проблемы – пустяки.

– Я знаю, но тогда было другое время.

– А ты уж у нас считаешь, что трудности зависят от времени? – она всегда начинает говорить на патуа [2] Патуа – ямайский диалект английского языка. , когда гордится собственными добродетелями.

Я снова заснула на диване, на этот раз с прижатой к животу грелкой, и проснулась от звука льющейся воды. Я заставила себя встать и потащилась в ванную, включая везде свет по мере продвижения по темной квартире.

Том сидел на краю ванны спиной ко мне и пробовал рукой воду. Он закрыл холодный кран и встал, а потом увидел меня и слегка вздрогнул.

– Я думал, ты спишь, – тихо сказал он. – Испугала меня.

– Прости. Я думала, ты сегодня не приедешь.

– Допоздна задержался на работе и опоздал на последний поезд домой, – Том протиснулся мимо меня. – Надо немного горячей воды добавить.

– Но твой дом здесь, – сказала я ему.

Он не ответил.

Я начала раздеваться, а Том направился к двери. Моя голова застряла в вороте водолазки, открывая обзору мой некогда белый, а теперь уже почти бесцветный, лифчик и извивающееся туловище.