Эрика Бауэрмайстер - Хранительница ароматов

Мой отец начал мастерить их, как только мы поселились в хижине, и вскоре они выстроились вдоль наших стен от пола до потолка. Ящички были маленькими, их полированные деревянные поверхности были не больше детских ладошек. Но их было много, они буквально окружали нас, как лес и острова за дверью.

В каждом лежала одна маленькая бутылочка, а внутри каждой бутылочки – таинственный листок бумаги, свернутый рулончиком. Стеклянные пробки были запечатаны воском разных цветов – красным в верхних рядах, зеленым – в нижних. Мой отец почти никогда не открывал эти флаконы.

– Мы должны бережно хранить их, – говорил он.

А мне казалось, я слышу, как шепчутся листки бумаги в ящичках.

Приди и найди меня.

– Ну, пожалуйста! – просила я снова и снова.

Наконец отец согласился. Он достал книжку в кожаном переплете, со столбиками цифр, и аккуратно добавил к списку еще одну. Затем повернулся к стене с ящичками, обдумывая, какой выбрать.

– Там, наверху, – сказала я, указывая на флаконы, запечатанные красным воском.

Истории всегда начинаются в верхней части страницы.

Когда-то мой отец соорудил высокую лестницу и теперь поднялся по ней почти до потолка, потянулся к ящичку и вытащил флакон. Спустившись, он осторожно сломал печать. Я слышала, как стекло скреблось о стекло, когда он вытаскивал пробку, затем шорох бумаги, когда он разворачивал ее. Поднеся гладкий белый квадрат ближе к носу, он глубоко вдохнул и записал в блокнот еще одну цифру.

Я невольно подалась вперед. Отец поднял глаза и улыбнулся, протягивая мне листок.

– Вот, – сказал он. – Вдохни, но не слишком глубоко. Пусть запах сам себя представит.

Я сделала, как он сказал. Напрягла грудную клетку, стараясь дышать неглубоко, и почувствовала, как щекочущие нос струйки аромата ускользают и теряются в завитках моих черных волос. Ощутила запахи костров, разведенных из незнакомого мне дерева; земли, более сухой, чем я когда-либо встречала; влаги, готовой вырваться из столь необычных облаков в небе, что я таких раньше и не видела. Пахло ожиданием.

– Теперь вдохни глубже, – сказал отец.

Я вдохнула и провалилась в аромат, как Алиса в кроличью нору.

Позже, когда бутылочка была закупорена, запечатана и водворена обратно в ящичек, я повернулась к отцу, все еще чувствуя остатки аромата, настойчиво витавшего в воздухе.

– Расскажи мне его историю, – попросила я. – Пожалуйста!

– Хорошо, жаворонок, – согласился отец. Он сел в большое кресло, а я устроилась рядом с ним. Огонь потрескивал в дровяной печи, мир снаружи был спокоен.

– Во времена забытых тайн, Эммелайн… – начал он, и ритм его речи обволакивал меня, как стихотворение, а слова казались сделанными из шоколада.

Во времена забытых тайн, Эммелайн, жила-была прекрасная королева, заточенная в огромном белом замке. Никто из легендарных рыцарей не мог спасти ее.

– Принеси мне запах, который разрушит стены, – попросила она храброго юношу по имени Джек…

Я завороженно слушала, а запахи тем временем находили свои тайные укрытия в трещинах половиц, в словах рассказа и в дальнейшей моей жизни.

После этого я каждый день спрашивала:

– Пожалуйста, мы можем открыть еще один?

В конце концов он уступал, но не так часто, как мне хотелось бы.

– Флаконы защищают бумагу, – говорил он. – Если мы будем открывать их слишком часто, запах исчезнет.

Для меня это выглядело бессмыслицей. Запахи были как дождь или птицы. Они уходили и возвращались обратно. Они рассказывали вам свои собственные истории, сообщая, что прилив был низким, или когда была готова овсянка, или что яблони вот-вот зацветут. Но они никогда не оставались.

Однако, даже будучи маленьким ребенком, я понимала, что эти ароматические бумажные листочки были другими, какими-то волшебными, наверное. Они удерживали целые миры. Я могла распознать лишь их небольшую частичку – запах плода, но более насыщенный и сладкий, чем все, что я когда-либо пробовала. Или животное, самое ленивое из тех, кого я когда-либо встречала. Многие запахи были совершенно чужими – резкими и быстрыми, мягкими и тревожащими.

Я мечтала погрузиться в эти миры, чтобы понять, что заставляет их пахнуть. Еще больше мне хотелось быть Джеком – охотником за запахами, героем отцовских рассказов, скользить под сенью мокрых джунглей и взбираться на вершины гор, чтобы уловить аромат одного крошечного цветка.