Кармен Мария Мачадо - Дом иллюзий

Гостиная, кабинет, ванная: бойфренды или почти бойфренды. Кейси, Пол, Эл. Кейси – худший из всех. Эл – самый добрый. Пол – сногсшибательное совершенство: он и трахал тебя, и кормил тебя, и пытался научить любви к Калифорнии. Он был так хорош. Ты любила пушок на его заднице, неожиданно мягкую щетину подбородка, сильные руки. Мечтала заползти внутрь него и чтобы он заполз внутрь тебя. С ним ты чувствовала себя и умной, и желанной, и сексуальной. Он порвал с тобой, потому что не любил тебя – вполне достаточная причина для разрыва, хоть в ту пору ты и мечтала умереть.

Спальня: туда не ходи.

Один из преследовавших тебя вопросов: знание сделало бы тебя умнее – или тупее? Если бы однажды в твоей спальне замерцал млечно портал и вошла ты, но старше, и сообщила тебе то, что ты знаешь теперь, – стала бы ты слушать? Ты уверяешь себя, что стала бы слушать, но, скорее всего, врешь: ты же не слушала никого из умных и мудрых друзей, когда они признавались, что боятся за тебя, так с чего бы тебе слушать своего двойника, протиснувшегося каким-то образом из утробы времени, как протискиваются новорожденные?

Есть теория о путешествиях во времени, принцип самосогласованности Новикова: Новиков утверждает, что, будь даже путешествия во времени возможны, все равно не получилось бы возвратиться вспять и изменить уже произошедшие события. Если бы нынешняя ты могла вернуться в прошлое, ты могла бы сделать некие новые наблюдения – наблюдения, имеющие преимущества знания задним числом в режиме реального времени, – однако ты не смогла бы, к примеру, воспрепятствовать знакомству твоих родителей, потому что оно уже, по определению, произошло. Сделать это так же невозможно, утверждает Новиков, как пройти сквозь кирпичную стену. Время – его сюжет – зафиксировано.

Новиковский путешественник во времени – жалкий идиот, слишком поздно осознавший, что путешествие в прошлое раз и навсегда скрепило ту самую судьбу, которой хотелось избежать. Может быть, ты приняла голос будущей тебя, кричащей сквозь стены, за что-то иное: за стук сердца, ускоряющийся от желания, неистовый – а потом мурчанье.

Однажды она пишет тебе эсэмэс, просит отвезти ее в аэропорт Сидар-Рапидс, где она встречает подругу. Разумеется, ты соглашаешься. Ради красивой женщины ты была готова практически на все. (Много лет назад, когда ты жила в Калифорнии, твоя потрясающе красивая коллега позвонила в семь утра, потому что ей требовалось «прикурить» от чужого аккумулятора. Десять минут – и ты выскочила из постели и уже мчалась туда, а когда открыла капот ее машины, еще и принялась внимательно рассматривать все эти механизмы, как будто в чем-то разбиралась.)

В машине ты, заболтавшись, пропускаешь съезд, проносишься мимо стриптиз-клуба, магазина мужской косметики и знака, указывающего путь в аэропорт. Добравшись наконец и припарковавшись, ты отправляешься в зал получения багажа и видишь, как эти две изящные красавицы бегут навстречу друг другу. Одна – брюнетка, другая – блондинка, словно Джейн Рассел и Мэрилин Монро. Блондинка садится, брюнетка устраивается у нее на коленях, они смеются и целуются (вот бы посмотреть такой вариант «Джентльмены предпочитают блондинок»). Ты отворачиваешься и рассматриваешь рекламу Университета Айовы.

В машине брюнетка весело, искренне смеется всем твоим шуткам. Ты незаметно поглядываешь на нее в зеркало заднего вида. Высаживаешь их в городе.

Несколько дней спустя ты говоришь с общей знакомой.

– По-моему, ты ей нравишься, – замечает она.

– Горячая штучка, – признаешь ты. – Но у нее есть пара. Я только что – буквально – забирала ее подружку из аэропорта.

– Ну да, – отвечает общая знакомая, – но у них свободные отношения. Так она мне говорила. Я просто передаю, – она вскидывает руки, изображая непричастность. – Она частенько тебя упоминает.

Твое сердце бьется в грудной клетке, словно зверек.

Вы договорились провести вечер у нее дома. Собираетесь смотреть «Отважный маленький тостер» [14] «Отважный маленький тостер» (1987) – мультфильм о приключениях бытовых приборов в поисках мальчика-хозяина. , мультфильм, который ты в последний раз видела в детстве, но помнишь, как ты его любила и как он тебя пугал.

Вы сидите в нескольких сантиметрах друг от друга на зеленом бархатном диване, на журнальном столике потеют стаканы. Когда начинается твоя любимая сцена – сданные в утиль машины жалобно поют о прежней своей жизни, и ты понимаешь, что теперь они сделались бесполезными и вот-вот умрут, – ее указательный палец скользит по твоей ладони, и спазм желания пронзает тебя. Ты знаешь этот прием. Ты сама столько раз пускала его в ход: мол, я очень стесняюсь, не смею повернуться к тебе и сказать, чего я хочу, притворюсь, будто не вполне контролирую один-единственный блуждающий палец. Фильм заканчивается, и вы обе сидите в темноте. Нервничая, ты пускаешься болтать о пустяках: