Нэнси Чжуён Ким - Последняя история Мины Ли

– Здравствуйте, – прозвучал незнакомый женский голос, немного хриплый, но четкий.

Мина поправила прическу и открыла дверь. Перед ней стояла кореянка, возможно, немного старше ее, с вытянутым лицом, высокими скулами и волнистыми волосами, которая тепло улыбнулась и сказала:

– Я живу в соседней комнате. – Она махнула рукой в глубь коридора. – Вы только что приехали?

– Эм, да.

– Вы, должно быть, устали.

– Да, очень.

– Я приготовила ужин. Хотите присоединиться?

– О, что вы! – смутилась Мина, но желудок предательски заурчал. – Не стоит.

– Пожалуйста, присоединяйтесь. Я сварила рис и суп.

Голова пульсировала на переносице и по вискам. Хотелось нырнуть обратно в постель, но Мине не помешало бы подкрепиться, а у нее самой ничего не было, к тому же она еще не знала, как добраться до продуктового магазина.

– Еды вполне хватит на двоих, – заверила ее соседка.

Мина последовала за ней на кухню, где на небольшом столике, накрытом на двоих, стояли пиалки с панчаном [5] Панчан – общее название закусок и салатов в Корее. из кимчи́ – квашеной пекинской капусты с острым перцем, – приправленного шпината и соевых ростков. Глядя на аккуратно разложенные столовые приборы, Мина вдруг осознала, что у нее почти ничего нет, и почувствовала себя маленькой и беспомощной. Ей придется заново все это покупать: посуду, столовые приборы, по меньшей мере одну кастрюлю и одну сковородку.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – пригласила ее соседка.

Расположившись на мягком уголке, Мина оглядела кухоньку, которая явно уже долгие годы не видела ремонта. Засаленные обои с узором из крошечных сиреневых цветочков местами отклеивались. Некоторые дверцы шкафов не закрывались полностью или висели косо, будто вот-вот отвалятся.

– Горячо, – сказала женщина, ставя на стол две тарелки риса и кимчи ччигэ – густой суп с кимчи, тофу и грибами. Над едой поднимался густой пар, и Мина вдруг осознала, что не ела нормально уже почти целые сутки. Возникло желание накинуться на еду, однако она сдержалась из вежливости перед новой знакомой.

– Пожалуйста, угощайтесь. – Женщина кивнула на тарелку перед Миной. – Откуда вы приехали?

Та подула на суп, прежде чем попробовать еду, показавшуюся ей самой вкусной на свете. Терпкость соевой пасты на языке взбодрила тело, а в душе расцветала весна с сиреневыми полевыми цветами. Этот вкус напомнил Мине первую трапезу после потери родителей. Ее с грязной обочины подобрал деревенский старик, отвел к себе домой и накормил порцией твенджан ччигэ – рагу из соевой пасты. Она рыдала во время еды, и слезы капали в тарелку, а старик, у которого во рту не хватало половины зубов, похлопывал ее по спине, пытаясь утешить. Конечно, он хотел ей помочь, но что можно было сделать во время войны, когда ребенок – лишний рот и обуза, когда дети терялись чуть ли не каждый день, а менее удачливых разрывало в клочья на глазах родителей?

– Я из Сеула, – ответила Мина на вопрос женщины.

– Я тоже. Ну, недалеко от него.

– О! – только и произнесла Мина.

Остаток ужина прошел в молчании. С улицы слышалось стрекотание сверчков. Две одинокие женщины, живущие в этом доме без мужей и, очевидно, без детей, – просто квартирантки.

Избыток вопросов мог привести к избытку информации – избытку схожего жизненного опыта, избытку боли.

В ту ночь Мине ничего не снилось. Блаженное забытье, лучший сон за последние месяцы – без таблеток, алкоголя и даже без молитв.

Утром она отправилась в ванную, которую делила с соседкой. Мина вытащила из сумки зубную пасту с мылом и положила на туалетный столик, стараясь не потревожить чужие вещи: сложенную розовую мочалку, скользкий кусок мыла и зубную щетку в ярко-зеленом пластиковом стаканчике. В отражении ее черные волосы падали на плечи спутанным птичьим гнездом. Мина не смогла найти расческу, поэтому попробовала пальцами разгладить беспорядок на голове, выбрасывая выпавшие волоски в мусорное ведро.

Понежившись под теплым душем, она снова легла в постель, чистая и расслабленная, готовая не думать о мире еще какое-то время. У окна сладко щебетала птичка, а в нескольких домах от нее газонокосилка истребляла сорняки с яростным жужжанием.

Стук в дверь заставил Мину вздрогнуть. Она встала, чтобы открыть.

– Вам ничего не нужно? – спросила хозяйка. Ее лицо было мягким и нежным, губы слегка подкрашены розовой помадой.

– О! – недоуменно отозвалась Мина, поправив полотенце на голове.