Нэнси Чжуён Ким - Последняя история Мины Ли

– Не-а. Мы ведь остановимся в Юджине?

– Ага, через час или около того.

– Я бы перекусил. – Порывшись в рюкзаке на заднем сиденье, Мигель достал яблоко и протер его краем рубашки. – Будешь?

– Пока нет, спасибо.

Его зубы с хрустом вонзились в сочную мякоть, чей сладкий аромат расползся по салону, смешавшись с запахом сырых ковриков и обогревателя.

Перед мысленным взором Марго внезапно вспыхнула картинка из прошлого: безмятежное лицо матери, ее высокие скулы, опущенные глаза, расслабленный рот – она чистит яблоко, создавая длинную ленту кожуры, которая принимает форму прежней жизни. В детстве Марго бережно, как маленького зверька, брала эту ленту в руки. Она словно подтверждала, что мама может быть своего рода волшебницей – творцом, рассказывающим историю целого с помощью его частей: вот кожура плода, таков его запах, таков цвет, такова форма.

– Надеюсь, погода прояснится, – прервал воспоминание Мигель. – В Калифорнии нас ждет участок узкого серпантина с сильным ветром, где придется ехать по краю обрыва. Прямо-таки испытание водительских навыков.

– О боги! Давай не будем об этом.

Марго сосредоточилась на скользкой от дождя дороге, расплывчатых огнях, желтых и белых линиях разметки, похожих на разматывающуюся пряжу. Вновь вернулись мысли о матери, которая терпеть не могла ездить по трассе, – о матери, которая не брала трубку. Где же она?

Заскрипели дворники, очищая лобовое стекло от потоков дождя.

– А ты как? – спросил Мигель. – С нетерпением ждешь встречи с мамой?

У Марго похолодело внутри.

– Вообще-то я уже несколько дней пытаюсь до нее дозвониться и предупредить о нашем приезде. – Она сжала руль и вздохнула. – Вообще-то я не хотела ей говорить, а потом мне стало стыдно, ну и…

– И чего?

– Не знаю, она не берет трубку.

– Хм… – Мигель заерзал. – Может, телефон разрядился?

– У нее стационарный. Даже два – на работе и дома.

– Может, куда-то поехала?

– Она никуда не ездит.

На запотевшем лобовом стекле виднелись разводы от предыдущих попыток его очистить. Марго резко втянула носом воздух.

– Неужели ей никогда не хотелось попутешествовать? – недоуменно нахмурился Мигель.

– Ну, она всегда мечтала побывать в Йосемитском национальном парке и Гранд-Каньоне. Даже не знаю почему.

– Старая добрая трещина в земле, Марго. Божественное творение. Неудивительно, что ей хотелось на нее поглядеть.

– Для корейских иммигрантов это что-то вроде ритуала – поездить по национальным паркам, надев походные шляпы, штаны хаки и тому подобное. Такие места для них как символ Америки.

– Уверен, с твоей мамой ничего не случилось, – попытался успокоить ее Мигель. – Когда вы в последний раз виделись?

– На прошлое Рождество.

– Может, у нее куча дел. Скоро приедем и узнаем.

– Да, наверное. Наберу ей еще раз, когда остановимся.

Тугой ком в груди все нарастал. Марго нервно покрутила радио, но шли одни помехи, сквозь которые изредка прорывались отрывки рекламы и голос ведущего.

С мамой все будет в порядке. И с ними все будет в порядке.

Теперь, после переезда Мигеля, у Марго появится повод чаще приезжать в Лос-Анджелес. Дорога впереди походила на яблочную кожуру. Дворники безжалостно сметали со стекла капли дождя.

В Калифорнийском городке Реддинге, окруженном горами и густым лесным заповедником, Марго с Мигелем остановились в первой попавшейся закусочной – с засаленными ложками, красными диванчиками из дерматина, музыкальным автоматом и официанткой в белой форме. Хостес, светловолосая девушка с хвостом на макушке, подвела их к одному из столиков и вручила ламинированные меню. За стойкой в одиночестве сидел старик в сетчатой кепке, которые обычно носят дальнобойщики, за соседним столиком две девочки раскрашивали бумажные салфетки под присмотром родителей.

Родом из Лос-Анджелеса, из Корейского квартала, где повсюду одни корейские да мексиканские кафешки, Марго всегда считала классические американские закусочные «очаровательными» и «романтичными» – они часто выступают декорацией для фильмов и рассказов о скромном героизме порядочных, трудолюбивых белых американцев, отдыхающих перед очередным подвигом. Когда Марго переехала в Сиэтл восемь лет назад, у нее появились первые белые друзья – люди, которых будто совсем не заботят их корни, цвет кожи и внешность в целом; словно весь мир создан для них – что в некотором роде правда. Многие из них – с голубыми глазами и узкими носами, – даже не обладая модельной внешностью, казались привлекательными просто потому, что были белыми.