Мария Миняйло: Четыре оттенка счастья

Прошло не больше часа, как вдруг мама остановила на мне бегающий взгляд и... расхохоталась.

– Как же ты на него похож... – простонала она, собрав последние силы.

– На кого?

– На Валеру... – протянула она, нежно улыбнувшись, и умерла...

...Папа простил меня. После смерти мамы он вообще стал спокойным и даже равнодушным к происходящему. Мы снова жили вместе. Я женился, мою жену зовут Вика.

Я часто вспоминаю дядю Валеру. Вновь и вновь прокручиваю в памяти тот день, когда мы сидели на кухне, и я плакал у него на груди, а он рассказывал о своем не сложившемся браке. Порой мне даже кажется, что он по-настоящему меня любил... хотя, это, наверное, всего лишь иллюзии...

Я больше не обижаюсь на отца. Я понял его ненависть... понял, почему он меня не любит. Иногда я ловлю на себе его долгий, исполненный боли, взгляд... и мне становится его жаль. Искренне жаль...

Как-то на улице я встретил отца Оскара. И мне показалось, что он все знает. И даже то, что его сына уже нет в живых... И знаете, мне кажется, что он счастлив. Счастлив от того, что душа Оскара наконец обрела покой. Вряд ли он часто его вспоминает. Да я и сам редко думаю об Оскаре, а если его образ и всплывает в памяти, то я рад за него... теперь все хорошо.

Господи, как же легко жить! Дышать на полную грудь и по ночам читать молитвы... Упокой, Господи, души всех умерших! Прости их и прими в свои небесные объятья! Я молюсь за них... за дядю Валеру, Оскара, маму и... Бисквитика...

Мне 26, и я считаю себя вполне счастливым человеком. У меня все хорошо...

Доллар за счастье и двадцать в придачу

– Сколько? – спросил средних лет мужчина, внимательно рассматривая меня с ног до головы.

– Доллар, – отрешенно ответила я, затягиваясь сигаретой.

– Дешево себя оцениваешь, – хмыкнул он, поправив сползшие на нос очки.

– А ты бы больше дал? – съехидничала я.

– Да нет, в самый раз, на больше не тянешь.

– Мы разговаривать будем или перейдем к делу? – я нервно тряхнула головой, затушив бычок.

– Пошли, – он протянул мне доллар, потом взял за руку, и мы закружились под звуки заунывной песенки, присоединившись к числу таких же скучных пар, заполнявших собою паркет.

Нет, если вы подумали, что я проститутка, то ошиблись. Я не проститутка. В каком-то смысле я продаю себя, но не так, как это принято считать. На протяжении последних пяти лет я посещаю один своеобразный клуб, в котором представители сильного пола покупают себе танцы с женщинами. Да, именно покупают. Каждый день женщины разных возрастов приходят в этот клуб и танцуют с мужчинами за деньги. Никаких имен и фамилий, никаких разговоров и симпатий. Минимальный тариф – один доллар, максимальный – сто долларов. Женщина сама выставляет себе цену, а дальше возможен торг. Мужики хвастаются друг перед другом, кто сколько денег может просадить за вечер, а мы, представительницы слабого пола, зарабатываем на их бахвальстве. Конечно, не все преследуют цель заработать. Среди постоянных посетительниц есть и такие, кто хочет устроить личную жизнь, потому как в этот клуб ходят в основном состоятельные господа. Есть у нас барышня, 25 лет от роду, которая сама воспитывает троих маленьких детей и для которой, естественно, эти танцы – возможность хорошо заработать. Она симпатичная, и никогда меньше, чем за пятьдесят, не соглашается. Так в среднем за вечер она получает от 350 до 500 долларов. Неплохо, правда?

Что же касается меня, то это и не попытка найти мужа, и не способ заработать. Это всего-навсего возможность потанцевать. Оттого и тариф такой мизерный. За доллар кто угодно согласится. До того, как я попала в этот клуб, я много лет не танцевала, а хотелось очень. Дело в том, что я невысокая, полноватая безликая женщина 35 лет с неимоверно некрасивыми чертами лица. Поэтому никто и никогда не хотел со мной танцевать. А тут я имею возможность наслаждаться танцами и даже получать свои, когда пять, а когда даже десять долларов за вечер.

– Плачу еще двадцать, и ты танцуешь со мной весь вечер, – предложил мой кавалер, поправив манжеты рубашки.

– Давай, – я спрятала протянутые мне деньги, и мы продолжили танцевать.

Музыка была, как никогда, унылая. Все уже давно разошлись, а я все кружилась в танце со своим кавалером, отрабатывая полученные деньги. Когда закончился последний танец, мы раскланялись и разошлись по домам.

В тот день я была в очень хорошем настроении. Как-никак, в моем кармане лежал двадцать один доллар, и я весь вечер танцевала.