Сюэдун Чжан - Былые дни детей и псов

Мать, кажется, сообразила, что к чему, и уже по-новому посмотрела на докучливую гостью.

– Так ты хочешь сказать, что мальчик уже вернулся?

Понимая, что скрывать что-либо больше нет надобности, собеседница, смутившись, кивнула и виновато сказала:

– Ты женщина взрослая. Не стоит опускаться до его уровня, тем более что я со своей стороны уже как следует его отругала. Он понимает, что виноват, и раскаивается не меньше, чем…

Се Яцзюнь показалось, что на лице матери вдруг промелькнуло смятение. Похоже, она хотела что-то сказать в ответ, но вместо этого лишь беззвучно шевелила губами.

Братик Се Яцзюнь, который из-за пропажи кролика последние пару дней был мрачнее тучи, напоминал маленького старичка. Мало того что целыми днями он капризничал и орал, так еще и ходил надутым, не обращая внимания ни на какие уговоры. Заметив, что малыш не в духе, мать Бай Сяолань подошла к нему, присела рядышком на корточки и тихонечко забормотала:

– Сестрица Сяолань уже передала дяде письмо на шахту и попросила, чтобы он в следующий раз привез для тебя точь-в-точь такого же кролика.

С этими словами она легонько прикоснулась к носику малыша.

Наконец, понимая, что ее миссия выполнена, сестрица Хуа собралась уходить. Прежде чем выйти, она обернулась и, посмотрев на сидевшую за книжкой Се Яцзюнь, обратилась к ней:

– А что это ты в последнее время не заглядываешь к нам, чтобы пообщаться с Сяолань?

Се Яцзюнь чуть помедлила, после чего, опустив голову, ответила:

– Уроков было много, вот и не выбралась.

Тогда сестрица Хуа вдруг погладила ее по плечам и не без тяжести в голосе заметила:

– Несчастная Сяолань с детства заикается, в нашем поселке лишь одна ты ее и уважаешь.

У Се Яцзюнь все упало внутри, словно ей неожиданно залепили оплеуху. В тот же миг лицо ее вспыхнуло и ей стало совсем не по себе. До нее наконец-то дошло, что не стоило так резко отдаляться от Сяолань, ведь девочка сильно страдала.

Словно случайно обронив эту фразу, сестрица Хуа направилась к выходу. Во дворе тут же раздался яростный лай Танка. Ох уж эти собаки, как разойдутся, так и не знаешь, куда от их лая деваться, кажется, вот-вот рухнет небо.

Спасаясь от невыносимой тоски, Се Яцзюнь потихоньку проскользнула во двор, чтобы развеяться. На улице стояла кромешная тьма, лишь в углу мерцали два зеленых огонька: то были глаза Танка, который с надеждой уставился на хозяйку. В задумчивости она подошла к нему и присела рядом на корточки. Этот большой пес стал проявлять к девочке небывалую раньше симпатию. Привязанный крепкой веревкой, он изо всех сил ластился к ней, вытягиваясь во всю длину, словно какой-нибудь червяк, тыкался в ее голые лодыжки мокрым носом и обиженно скулил.

Почувствовав исходящее от перевозбужденной собаки тепло и насыщенный запах шерсти, Се Яцзюнь тотчас успокоилась. С тех пор как Танк потерял свободу, все свои потребности и нужды он справлял в этом темном углу у стены. Превратись он в человека, так уже точно сошел бы с ума. Собака изо всех сил стелилась под ноги девочки, однако веревка беспощадно тянула ее назад, не давая достичь цели. И пускай расстояние между девочкой и собакой было не больше шажочка, преодолеть его не было никакой возможности. От таких страданий умереть впору. Будучи собакой, Танк мог лишь с мольбою в глазах бороться из последних сил.

Вскоре, убедившись, что к нему совершенно безразличны, Танк подобрался и недовольно уселся. Он с силой вонзил когти передних лап в землю и точно рыба забил хвостом вверх-вниз, в нетерпении глядя на Се Яцзюнь. Язык его чуть ли не на всю длину вывешивался вниз, а сам он обиженно поскуливал на все лады. Не в силах более выносить этих звуков, Се Яцзюнь решила прекратить пытку. Никто не вправе так жестоко обращаться с собакой. Животное нельзя целыми днями держать на привязи, словно злостного преступника в ожидании приговора.

Тут же ей вспомнилось, что отец несколько раз просил их хорошенько заботиться о собаке. По его словам, бдительность Танка была куда острее, чем у людей. За годы службы он совершил несколько подвигов, но потом из-за серьезного ранения его пришлось списать. Отец также сказал, что пока их дом охраняет Танк, он за свою семью может быть полностью спокоен. Вспомнив все это, девочка порывисто подалась вперед, подошла к стволу дерева, вокруг которого крепилась веревка, нагнулась и одним движением руки развязала петлю. Она властно подтянула Танка к себе и печально вышла с ним за ворота.