Cristiano Parafioriti - От Любви И Разбойников

Оттуда панорама не имеет себе равных в любое время дня, но вечер на Рафе чистая поэзия! На закате, солнце уступает место луне и звездам, и, тем не менее, прежде чем умереть, ему удается придать вид на Тиррено и Эолие стоящие в отдалении. Казалось, что острова, вот-вот поглотят воды, но их никогда не затапливало. Они пребывают в вечном равновесии, как бы охраняемые небесным заветом, что поместил их туда навсегда. Действительно, я знаю, правду, эти острова мы, изгнанные дети этой земли, теперь оторванные от нее. Так близко к сердцу, но так далеко от тела, мы можем прикасаться друг к другу иногда, только время от времени. Почему так случилось, что в один прекрасный день, мы как изгнанники, отрезаны от наших корней, несправедливость судьбы, что осуждает землю и ее детей, вот уже по крайней мере два столетия.

Темная воля, полностью предназначенная для зла, она превращает нас в острова изгнанников.

На север, в Германию, в США, в Австралию. Маленькие, большие острова детей, украденных у их материнского Острова.

Архипелаг одиночества.

Я уверен, что однажды я открою секрет, почему тот же самый сорт кофе, который пьют на юге, вводит в ваше тело дозу кофеина, которая кажется тройной по сравнению с дозой кофеина в Ломбардии. Это вода, это воздух, это какое-то странное психологическое подсознание, но эффект от глотка сравни ведру с ледяной водой, внезапно ударившей в лицо.

Калоджеро Бау соблюдал пунктуальность. Привычный кофе и обычная сигарета, после чего мы направились в сторону архива. Во время короткого путешествия вдалеке показалась падающая церковь Трунгали, она вернула меня в кошмар вчерашнего дня. Все казалось настолько реальным, что, как только я вспомнил, меня охватил озноб страха.

Архивы располагались в холодном и сыром подвале; не думаю, что с того времени многое изменилось. Солнце никогда не попадает и находится практически на окраине города. Я не завидую тем, кто там работает, и не завидовал им тогда. По крайней мере, тогда я встретил ожидающего меня Бастиано Монтанья, помимо всего, мой давний и близкий друг, оказался сотрудником офиса. Мы сердечно поприветствовали друг друга, он уже знал о моем приезде и, поговорив о былых временах, отвел меня в комнату, где хранились самые старые бумаги девятнадцатого века. Там хранятся свидетельства о рождении и смерти, журналы регистрации браков, различные другие отдельные листы и множество упаковок. Говоря техническим термином, официальные регистры почти, все в виде типографских размеров, типичного формата для той эпохи. Скрепленные из расчета по одной на каждую сторону корреспонденции, год отсчета каждого регистра написан на фасаде синим карандашом.

Я сел и стал листать дела и документы. Почти все они состояли из заранее напечатанной основы, а переменные части заполнялись вручную. Я взял наугад 1856 год. Курсив письма показался мне гармоничным, я сразу понял, что те, кто составлял личные документы, изучали правописание в школе, в ту эпоху достойно роскоши синьоров. Фактически, из подписей, поставленных под документами, я обнаружил, что тогдашний мэр, еще выполнял и роль офицера по актам гражданского состояния, составлял реестры. Я уже знал, что в то время мой Галати назывался «Галати» без приставки «Мамертино», ее присвоили в 1912 1 году, но я не знал, что она принадлежит району Патти. Совсем не плохо. Вместо этого я наткнулся на приятные диковинки. Я обнаружил, что в городе частично сохранились те же кварталы, что и сейчас, некоторые фамилии еще не получили широкое распространение, а другие со временем потерялись; я прочитал о наличии особенно плодотворного текстильного сектора, настолько распространенного, что многие женщины в рубрике «профессия» фактически записаны «прядильщицами».

Вместе с обычными регистрами в некоторые годы к ним прилагался необычный регистр, называемый «проекты». Я даже не знал, что означает у них слово «проект». После быстрого поиска в мобильном телефоне я обнаружил, что «проект» означает просто «подкидыш», новорожденные, брошенные при рождении по разным причинам: бедность или, увы, даже просто потому, что они оказались нежелательными. Чтобы восполнить явление по-человечески и по-христиански, в муниципалитете Галати, Анну Гварнера назначили как «акушерку и благочестивую приемщицу проектов». Поблизости от Пекарни находилось колесо для приема подкидышей и предупредительный звонок 2. Однажды, Анну Гварнера, набожную приемницу, разбудил звонок, предупреждающий о прибытии брошенного младенца. Она поспешила забрать его, присмотрела за ним до утра, а затем пошла в ратушу. Здесь вместе с мэром и несколькими свидетелями приступили к итоговому обследованию состояния здоровья младенца и его официальной регистрации. В тот же день приходской священник Матриче на первой мессе совершил крещение, наложив имя, выбранное присутствующими (если у ребенка не находили какой-нибудь записки предполагающей ему имя). Таким образом, в регистре проектов хранились протоколы, подобные офицер по гражданскому статусу составлял на каждого обнаруженного новорожденного, жив ли он или (к сожалению) даже мертв. Практически весь документ заполнен от руки обычным гармоничным курсивом 3, и по этой причине некоторые части трудно читать, но не слишком повлияло на общее понимание.