Юкка Бем - Плюшевая девочка

Мужчина был модно одет. Клетчатые шорты и футболка. Спортивные сандалии. Ну, похожи на спортивные.

Он посмотрел на меня и сделал руку козырьком.

«Кто это тут у нас?» – спросил он. Его голос был ровный и приятный.

Он хотел знать, как у меня дела.

Ответила, что вполне окей.

«То есть совсем окей?»

«Да».

Мужчина не пошел дальше. Мы поболтали о том о сем. В смысле, он поболтал. Затем он задал вопрос. Теперь он говорил тихо, тише, чем раньше. Он хотел знать, не хочу ли я заработать немного денег.

Я не смогла на это ничего ответить.

Мужчина предложил десятку.

Десятку? За что?

Я могла, конечно, просто удрать, но мне стало интересно, что у него на уме.

В нем не было ничего угрожающего. Не больше, чем в флагштоке, который он очень напоминал. Он был высокий и довольно худой, его слегка шатало. Может, он был пьяный, как и многие другие этим вечером.

Я спросила, что мне нужно делать, мужчина ответил, что в принципе ничего. Это звучало странно, потому что, как часто говорит мой папа, деньги не растут на деревьях и не бывает бесплатного сыра в мышеловке.

Мужчина сказал, что достаточно, если я просто буду смотреть на него. Он попросил, чтобы мы отошли в сторону, где потише.

Смотреть? Это типа как? Я не поняла, чего он от меня хотел и почему собирался заплатить за это, но мне было любопытно и немного волнительно. И я злилась на Лилу.

«Ну так как?»

Сказала, что возможно. И добавила: «А если за двадцать…»

Так я и сказала. Сама удивилась, зачем, но именно это я и предложила, хотя подумала, что он не согласится. Мужчина взвешивал мои слова.

Он положил руку на карман. Похлопал по тому месту, где был кошелек. Это была, наверное, такая манера думать, потому что вскоре он кивнул и шагнул с дорожки прямо ко мне, очень близко. Он пошел дальше за дерево и позвал меня.

Он протянул мне банкноту. Я ощутила ее в руке. Она была гладкая. Банкомат проглотил бы ее за секунду.

Меня слегка колбасило. Как будто я приступала к лекции или выходила из-за кулис на весеннем спектакле в школе.

Мужчина попросил меня оставаться на месте, но я и не смогла бы отойти дальше, потому что за спиной у меня были кусты. Он прислонился спиной к дереву и расстегнул молнию.

Рука его двигалась вверх и вниз. И снова вверх и вниз.

Я отвела взгляд.

Мы стояли в темноте, нас не могли увидеть, но темные фигуры скользили мимо нас относительно недалеко, я слышала обрывки разговоров. Они появлялись ниоткуда и потихоньку затихали в такт удаляющимся шагам.

Скоро все кончилось.

Мужчина быстро исчез и только дома я осмыслила, что на самом деле произошло.

Простите меня, если моя история вас смутила, мои плюшевые друзья, но я подумала, что хорошо бы вам быть в курсе.

С этого все и началось.

Мама таращилась в светящийся экран компьютера. Она играла в игру, где надо возделывать огород, и в другую игру, где из синих, красных и желтых шариков нужно выстраивать прямые линии и спасать оставшиеся от лопнувших шариков фрукты.

Я не понимаю, почему ей так нравятся эти шарики, почему она может сидеть и молотить зерно и кукурузу, покупать куриц и свиней, которые в загоне стоят так тесно, что если бы какой-нибудь защитник животных увидел бы это, он бы сразу позвонил куда следует и заявил.

Мама старательно возделывает огород. Если бы она так же ухаживала за домом, у нас бы всегда было очень чисто и стол был бы шикарно накрыт, а нам с Йооной не надо было бы никогда ничего делать.

Я почти уверена, что мама возделывает поля и пасет скотину и на работе. Сидит перед экраном с налитыми кровью глазами, ничего не слышит и не видит, хотя притворяется, что в теме.

Насколько не в теме может быть человек?

Если у мамы что-нибудь спросить, она ответит компьютеру. Когда она в состоянии закрыть крышку, она быстро переодевается и идет встречаться с друзьями или заниматься с инструктором на велотренажере.

Потом она снова возвращается целоваться со своим компом.

Папа в спальне. По крайней мере, там горит свет. У него есть привычка складывать все найденные подушки под голову и приступать к чтению. Когда он засыпает, книга, само собой, падает на живот. Там она поднимается и опускается вместе с дыханием, пока папа не проснется и не положит ее на ночной столик.

Он и его книги. Они утомляют его самого. За чтением он впадает в дремоту на диване или стуле, но всегда утверждает, что не спал, а просто дал отдохнуть глазам. Он никогда не признается, что ему необходим дневной сон.