Люси Даймонд - Кое-что по секрету

– Поэтому это может подождать до другого раза, – быстро добавила Фрэнки, догадываясь, что это его жена, та самая Джини со сверкающего транспаранта. Вероятно, она была не в курсе того, на что был способен ее муж тридцать пять лет назад. – Не волнуйтесь об этом.

Гарри замялся.

– Я даже не знаю твоего имени, – негромко сказал он. Его глаза светились добротой и дружелюбием. – Ты мне скажешь, как тебя зовут?

– Гарри, они хотят, чтобы после этой песни мы разрезали торт, – вмешалась его жена и потянула мужа за руку. Лицо женщины напряглось и сильно порозовело, и она больше не смотрела на Фрэнки. «Неужели она догадалась?» – ахнула про себя Фрэнки.

Ей стало не по себе от чувства вины. В ее планы не входило стать причиной семейной ссоры.

– Меня зовут Фрэнки, – сообщила она, когда женщина уже тянула Гарри за собой.

Он обернулся через плечо.

– Фрэнки, – повторил он, и они снова посмотрели друг на друга. – Что ж, тогда в другой раз. Обещаю. – Жена твердой рукой повела его через зал, и на этом все закончилось.

Охваченная горячим стыдом за собственную импульсивность и неуклюжесть, Фрэнки вышла из ратуши и, опустив голову, торопливо вернулась к своей машине. Когда она застегивала ремень безопасности, руки у нее тряслись, и больше всего ей хотелось опустить голову на руль и заплакать. Только мысль о любопытной соседке, которая примется барабанить в стекло – «С вами все в порядке, милая?» – и задавать ненужные вопросы, заставила Фрэнки повернуть ключ в замке зажигания и уехать.

Оказавшись в безопасности своего гостиничного номера, она рухнула на кровать и лежала в оцепенении, ее голова кипела и кружилась от мыслей о том, что вот-вот произошло. Она встретилась с ним. Она с ним говорила . Он действительно существовал. Он посмотрел на нее и узнал глаза ее матери, они признали друг друга, общая кровь им подсказала. Кэти , снова и снова слышала она его дрогнувший голос.

Но потом она вспомнила напряженное выражение лица его жены, которая, услышав лишь одну фразу мужа, как будто пришла к обвинительному заключению и, возможно, даже узнала правду. Фрэнки поморщилась, вспомнив, как женщина по-хозяйски вцепилась в руку мужа, как отчаянно ей хотелось увести его.

– Что ж, простите меня, Джини, – на этот раз вслух произнесла Фрэнки, когда машины опять встали в пробке. – Я никого не хотела огорчать. Но я существую. Я живой человек. И нравится вам это или нет, частично в этом виноват ваш муж.

– И вот он все-таки сказал: «Нет, слишком поздно, между нами все кончено». И она была совершенно опустошена, умоляла его, просила передумать. Но он был так зол. В его глазах сверкала ненависть, и он оттолкнул ее, чтобы уйти из дома.

– Боже, – сказала Робин, чистившая горох за столом в кухне матери.

– А потом она потеряла равновесие, упала в коридоре и ударилась головой о радиатор. И вот она лежит там и не шевелится, а по его лицу понятно, что он думает: «Черт, неужели я убил ее? Что я наделал?» И это был конец . Поэтому мы не узнаем, жива она или умерла, до следующей недели ! – Элисон чистила морковь, и ее глаза блестели от возбуждения. Она была горячей поклонницей сериала «Катастрофа» и ни разу не пропустила ни одной серии. «Я никак не смогу пойти, – говорила она, иногда с недоверчивым смешком в голосе, если ее куда-то приглашали вечером в субботу. – Идет мой любимый сериал!»

Робин не стала бы возражать, вот только у мамы такое обязательное к просмотру шоу находилось каждый вечер, и это означало, что в последнее время она никуда не выходила. И, разумеется , Элисон не желала смотреть ничего в записи. Это совсем не одно и то же! Она была участницей форума любителей телевидения в Интернете, где они все общались друг с другом онлайн во время программы, разбирая нити сюжета, обсуждая возможное развитие событий, чтобы еще с самого начала разобраться в «детективе». Недавно Элисон попросили стать одним из модераторов форума, поэтому она чувствовала себя обязанной следить за разворачивающейся дискуссией. «Это удерживает меня от шалостей», – обычно говорила мать, но Робин уже хотелось, чтобы та проказничала больше , а не меньше.

– Звучит очень драматично, – прокомментировала Робин рассказ Элисон, проводя ногтем большого пальца по стручку гороха и глядя на детей через открытую заднюю дверь. Сэм молча, не шевелясь, лежал в гамаке, а Дейзи сосредоточилась на том, чтобы построить в сарае препятствие на пути мокриц. День был облачным, изредка налетавший бриз приносил из сада аромат пышных белых гардений и лилий, вокруг которых кружились пчелы, напоминая, что на дворе середина лета. В этом доме из красного кирпича в Харрогите Робин провела вторую половину своего детства после большого переезда. Закрыв глаза, она легко представляла себя пятнадцатилетней, делавшей уроки за этим самым столом и рассеянно подпевавшей Радио 1, звучащему фоном.