Симона Арнштедт - Все или ничего

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Поднимаю одну бровь, – ответила она.

– Я думал, у тебя удар или обморок. Хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, – поспешила ответить Лексия.

Безумно скучно сидеть одной в баре, когда тебя игнорируют бармен и остальные посетители. Никто даже не пытался приставать к ней. Феминистка в ней должна была бы радоваться этому, но Лексию это только расстраивало. Ей было стыдно за такие мысли. Можно ли быть феминисткой и при этом хотеть, чтобы мужчины за тобой ухаживали? Хороший вопрос. Ее внимание привлекло пятно на бедре. Тайком смочив палец слюной, она попыталась оттереть его.

Платье, казавшееся просторным и элегантным на вешалке в бутике в Стурегалериан, теперь измялось и топорщилось. Она бросила свое занятие.

– Сегодня не мой день.

– Почему ты так говоришь? – спросил он, поднося стакан к губам.

Мужчина пил обычное разливное пиво, а не какой-нибудь редкий сорт из специального стакана. Ей это было по нраву. В джинсах, с широченными плечами, он был похож на представителя рабочего класса, хулигана из пригорода. Ей вспомнились парни из школы. Крутые парни. Они никогда не замечали пухлую серую мышь Лексию Викандер. Впрочем, это было ей только на руку. Все школьные годы она старалась остаться незамеченной. Девочками и мальчиками. Только так ее оставляли в покое. По крайней мере, иногда.

– Что? – переспросила она, забыв, о чем они говорили.

– Ты сказала, что у тебя плохой день.

– Да, точно. Скорее, плохая неделя. И в завершение – совершенно ужасные выходные.

Отхлебнув пива, он отставил стакан. Рука у него была в темных волосках. Руки крепкие, широкие. Лексия обожала большие руки. Она это уже говорила?

– Расскажи.

– В офисе было неспокойно, – ответила она, фокусируясь на работе, чтобы не думать о его руках. – Атмосфера напряженная. Люди злые.

– На тебя?

Лексия усмехнулась:

– Я редко кого злю. – Некоторых она раздражала, но чтобы злить – нет. – Хотя это была долгая неделя, как я уже сказала.

– И ужасные выходные, – напомнил он.

– Именно так. Давно уже у меня дела не шли так плохо. На всех фронтах.

Обычно Лексия избегала говорить о себе, но сегодня слишком много всего навалилось.

– Расскажи.

– Уверен, что тебе это интересно?

– Конечно.

– Во-первых, я поругалась с мамой. Это просто ужасно. Я взрослый человек, но она заставляет меня чувствовать себя пятилетним ребенком.

Мама позвонила с утра и умудрилась коснуться всех слабых мест своей дочери: веса («Я это говорю только ради тебя, дорогая Лексия»), отсутствия бойфренда, будущего. Критика и атака под видом заботы.

– У тебя так же? – спросила она. Может, у мужчин все иначе?

– Моя мать умерла.

– Извини. – Ей стало стыдно.

– Ничего страшного. Она умерла много лет назад.

– Все равно извини. С моей стороны это было бесцеремонно.

– Не стоит извиняться. Как я понял, мама тебя постоянно критикует?

– Практически постоянно, – подтвердила Лексия и замолчала. Они с мамой были близки. Такая близость имеет свои достоинства и недостатки. – Но она моя мать. Я ее люблю, разумеется. И она любит меня. Мама много для меня сделала и желает мне добра. – Почему-то ей внезапно захотелось защитить свою мать перед незнакомцем. Конечно, она бесила ее до смерти, но это не значит, что другим позволено ее критиковать.

– Понимаю, – сказал он так, словно действительно понимал.

– Прости меня за грубость, – сказала Лексия, поймав себя на том, что все время извиняется. Но тема отношений с матерью действительно была болезненной.

– Ты мне не грубила, – спокойно заверил собеседник.

Какой он милый. И с каким интересом слушает ее. Не смеется над ее словами, не отмахивается от нее. Наоборот, выказывает понимание. Это делало его таким привлекательным в глазах Лексии.

– А сегодня у меня была ужасная встреча с подружками.

– Вот как.

Девушка кивнула.

Лексия подозревала, что добром это не кончится, но ей было одиноко и так хотелось компании. Стоило остаться дома. И сидеть тут в баре и пить розовые коктейли с незнакомцем было не лучшим решением. Надо было пойти домой и лечь спать. Именно это она обычно делала по воскресеньям: готовилась к рабочей неделе, подбирала одежду, сочиняла мейлы, делала маски для лица, составляла здоровое меню, рекомендуемое новой чудодейственной диетой. Но как же ей надоело жить правильно. Лексия обвела кончиком пальца ободок бокала.

– Все в порядке? – спросил Адам.

– Да-да.