Антонио Итурбе - В открытое небо (основано на жизни французского писателя и летчика Антуана де Сент-Экзюпери)

– Мне бы так хотелось сходить в «Мулен Руж»! – восклицает она, указывая на кабаре с неподвижными в эти утренние часы лопастями мельницы.

– Ты да на этом старомодной представлении с канканом, нет, даже вообразить себе не могу, – отзывается Шарль.

– O, Шарль, дорогой… да ты сам, как видно, уже вышел из моды! – Все находящиеся в салоне авто начинают улыбаться в ответ на дерзкие слова Луизы, явно задающей тон. – Там уже несколько лет канкана в помине нет! Теперь там кабаре…

– Тебе оно не понравится, Лулу…

– Это еще почему?

– Да ведь это не что иное, как публичный дом для самых неотесанных нуворишей Парижа.

– Сент-Экс, не надо произносить подобных слов в присутствии моей сестры! Барышням противопоказано! – осаживает его Андре.

– Ладно, ладно… беру назад публичный дом. Это всего лишь чайный салон, где никто не пьет чай.

И пока Шарль и Луиза громко хохочут, а ее брат скорбно качает головой, всем своим видом показывая, что тут уж ничего не поделаешь, дело пропащее, двуколка, за которой ехало их авто, внезапно тормозит. Лошадь встает на дыбы, перевозимый товар вываливается на мостовую. Андре также вынужден резко затормозить.

– Когда же уберут наконец эти таратайки из Парижа! – сердито кричит он. – Неужто кому-то до сих пор неведомо, что на дворе 1923 год?

Огромная куча дынь раскатилась по мостовой, и образовалась знатная пробка из пешеходов, в которой перемешались все: и степенные месье в шляпах и высоких ботинках, наблюдающие за происходящим, и торговцы с близлежащего продуктового рынка, что бросаются помочь собрать раскатившийся товар, и воришки, которые не упускают случая и используют всеобщее замешательство, чтобы удрать с желтым плодом под мышкой.

– Держи вора! – раздается чей-то крик.

Движение остановлено, начинают сигналить клаксоны.

– Париж просто невыносим! Затор продлится целую вечность! Сейчас развернусь, попробуем добраться через площадь.

– Подожди! – останавливает его Луиза. – Мы уже в двух шагах от «Вьенуаз» [3] Кафе «Вьенуаз» («Венское») – одна из самых знаменитых кофеен Парижа. . Выйдем здесь!

– Доктор сказал, что ты не должна ходить пешком.

– А кто сказал, что я пойду пешком? Разве здесь нет достаточного количества джентльменов, чтобы меня донести?

И раньше, чем ее брат успевает открыть рот, чтобы выразить протест, Луиза уже открывает дверцу машины.

– Подожди! Ну почему ты такая нетерпеливая?

– Не могу терять ни минуты! Жизнь слишком дорога, чтобы терять ее попусту, верно, Тони?

Он активно ее поддерживает.

– Если бы выставили на торги в «Кристис» минуту жизни… до каких пределов могло бы вырасти предложение?

– Я думаю – две тысячи франков! А вы что скажете?

– Гораздо больше!

– Даю две пятьсот! – провозглашает Саллес.

– Три тысячи! – И Луиза энергично выкидывает руку вверх.

Андре де Вильморен пыхтит, но не поймешь – то ли сердито, то ли забавляясь.

– Ладно, идет. Но подождите секунду, дайте хоть припарковаться у обочины.

– Поспеши, Андре, поспеши! – подгоняет его Тони. – Мы теряем тысячи франков!

В багажнике автомобиля лежит приспособление, которое уже приходилось использовать, когда Луизу вывозили за город погулять, в том числе во время обострения артрита. Это портативный паланкин, купленный семейством Вильморен у одного из импортеров восточных товаров: толстый лакированный брус черешневого дерева с куском плотной жесткой ткани, навесом, и небольшим гамаком из бамбука, что крепится к брусу. Шарль достает это чудо инженерной мысли и устанавливает его возле дверцы. Луиза опирается на руку своего суженого, чтобы устроиться в паланкине удобнее.

Тони и Андре достается честь нести Луизу, уложив черешневый брус на плечо: один идет впереди, другой – сзади, на манер носильщиков. Шарль Саллес берет на себя труд расчищать в толпе путь для всей процессии, пока они не дойдут до улицы Лепик.

– Расступись! Разойдись по сторонам, сделай милость! – энергично и властно выкрикивает он, словно актер на подмостках, разыгрывая роль глашатая. – Несем даму, даму чрезвычайной важности!

Народ подается в сторону, уступая дорогу странной процессии, во главе которой выступает Саллес, решительно тараня толпу, а за ним два молодых месье несут экзотический паланкин, в котором виднеется юная рыжеволосая дева с отсутствующим взглядом и гордо поднятым подбородком, под которым взорам всех желающих открывается лебединая шея принцессы.