Жюдит Дюпортей - Любовь по алгоритму. Как Tinder диктует, с кем нам спать

Третья форма зависимости, о которой пишет Дюпортей, – это зависимость эмоциональная. Тinder – это поставщик быстрого дофамина, инструмент мгновенного поднятия самооценки. Здесь всегда можно получить лайк, убедиться в своей желанности, почувствовать себя звездой. Зависимость возникает не только потому, что в приложении всегда можно «найти кого-то получше», – но потому, что этот воображаемый «кто-то получше» может поставить свой суперлайк тебе и на секунду утолить тошнотворное чувство одиночества. Но быстрый дофамин требует жесткого самоконтроля, основной принцип которого емко сформулировал один из «мистеров», встреченных Дюпортей: «Я не влюбляюсь в девушек из Tinder». Кто хочет быть успешным на рынке свайпов, не должен «залипать». А если залипнет, то через несколько дней Tinder пришлет ему озабоченное сообщение: «Вы давно не заходили в приложение». Все ли с вами в порядке, дорогой пользователь? Или вы опустились до уровня Дюпортей, «единственной дуры, умудрившейся влюбиться в Tinder», этого «планктона на нижней ступеньке любовной лестницы».

И все же: даже узнав о Tinder печальную правду, многие из нас все равно не захотят – и не смогут – от него отказаться. Во-первых, кому-то просто везет: каков бы ни был алгоритм приложения, некоторым удается встретить с его помощью людей, с которыми приятно провести ночь, год, остаток жизни. Во-вторых, в индивидуализированном, глобализированном, постоянно меняющемся мире Tinder решает проблему обретения новых контактов. Если последние поколения ХХ века еще в основном знакомились на работе, по месту учебы или через родственников, то их дети – и теперь уже внуки – часто не имеют ни постоянной работы, ни постоянного места учебы, ни постоянно проживающих рядом родственников. Tinder заменяет им соседку, школьного друга, двоюродного брата или сестру – он вводит их в мир других людей.

Мы не сможем отказаться от Tinder – но мы можем задуматься о том, как именно мы хотим его использовать и как именно мы хотим обращаться с людьми, с которыми нас сводит его цифровая воля. Принимая во внимание то, о чем рассказывает книга Дюпортей, у нас есть шанс задуматься о том, как бороться с несвободой, которую нам навязывают. Пожалуй, главный вывод, к которому приводит эта книга, – это вывод о необходимости сделать эмпатию главным ориентиром как в поиске партнеров, так и в общении и в расставании с ними.

Сейчас, в момент, когда я пишу эти строки, а издательство готовит книгу Дюпортей к печати, Европа охвачена пандемией коронавируса. В больших городах установлен жесткий карантин, социальные сети полны паники, а пользователи Tinder выкладывают в свои профили фото с рулонами туалетной бумаги и пачками макаронных изделий. Но неловкие и надоедливые мемы о карантинном дефиците стали не единственным новым явлением в Tinder. По наблюдению самих пользователей, гораздо важнее совсем другая тенденция: в мир дейтинга вернулись долгие ухаживания, двухнедельная переписка, ожидание встречи, разговоры о чувствах: страхе, растерянности, одиночестве в самоизоляции. Возможно, карантин принесет в Tinder сочувствие и тепло, которые в него не смогли принести времена получше. И хочется верить, что они не исчезнут оттуда вместе с изобретением вакцины от сухого кашля.

Эта грустная книга может сделать свободнее всех нас – людей, чья жизнь управляется сотнями неизвестных нам алгоритмов. Вместе с издательством Individuum я ставлю ей большой суперлайк.

Я заранее пришла на тренировку: жду начала, прислонившись к стене. Скрип кроссовок по линолеуму напоминает мне о школьных уроках физкультуры, когда мы все толпились в едва отапливаемом коридоре спортзала, запасаясь терпением перед нескончаемым часом гандбола или какой-нибудь другой ненавистной командной игры. Разница лишь в том, что отопление здесь отлично настроено, и из всех присутствующих я одна одета, как в школе. Я резко выделяюсь на фоне девушек с идеально заплетенными косами, которые элегантно развеваются, когда они бегают по дорожкам, как грациозные газели.

Я стараюсь плавно соскользнуть по стенке и сесть на пол, но не сразу замечаю, что моя футболка зацепилась за угол доски объявлений. Пока я сажусь, она задирается и тянет за собой доску, а я торможу на полпути в недоумении. Я несколько секунд стою в нерешительности и не понимаю, почему мой живот у всех на виду. В конце концов одна девушка, в глаза которой я не решаюсь посмотреть, освобождает меня со словами: «Женщина, у вас футболка зацепилась». Женщина! На дворе 2014 год, мне 28 лет, и всё чаще меня называют женщиной, а не девушкой. Каждый раз немного больно это слышать, словно заноза в пятке напоминает о себе.